– Но они не возвращаются,- вздрагивает друг.

– Вот это и странно. Ладно, давай действительно поторопимся.

Придерживаясь стены, резво скачу по ступеням. Сзади грохочет топором Семён.

Зная о различных опасностях, подстерегающих в пещерах, придерживаю темп. Даю

чувствам время сориентироваться в пространстве. Семён недовольно пыхтит сзади,

наверное, забыл, как плюхнулся в озеро и погубил один из факелов.

Чутьё не обманывает, туннель впереди смыкается в тупик, едва успеваю

затормозить перед провалом в полу, рельсы круто идут вниз. Склоняемся над пропастью.

Неужели дети упали. Из стены торчат титановые скобы, лестница ведёт во мрак. Сухой

ветер давно высушил одежду, пот сохнет на лбу, хочется пить.

– Я не верю, что они полезли по скобам,- на Семёна жалко смотреть, он совсем истерзался.

– Они не чувствуют всей опасности. Их захватил дух исследователей, пока не найдут, что-

то существенное, не успокоятся.

– Но здесь реально смертельно опасно!

– Они этого не понимают и ... не видят высоты, свет факела освещает небольшой пяточёк

пространства, вот тебе и мнимая безопасность. Странно, не видно огонька от их факела,-

настораживаюсь я,- обычно он заметен на огромных расстояниях.

– Они сорвались!- стонет Семён.

– Нет, там есть боковые ответвления.

На этот раз я обвязываю себя и Семёна, пристёгиваю самохваты, на конце верёвки

сооружаю узел, привязываю к скобе и скидываю в пропасть. Её конец со свистом ухнул

вниз. Через некоторое время все её двести метров полностью размотались, и она

натягивается как струна.

Мы осторожно спускаемся, скобы шершавые и не скользкие, кое-где на них копоть.

Проходим первые пятьдесят метров, удивляюсь силе детских ручонок. Конечно, Светочка

настоящая акробатка, с деревьев не стащишь и Игорь не по годам вынослив, но они дети.

Здесь темно и страшно, психологический фактор должен действовать отрицательно.

Мышцы чрезмерно напрягаются, а следствие - быстрая усталость. Опускаемся ещё на

сорок метров. Я понимаю, это точка не возврата, обратно подняться малыши уже не

смогут. Значит, пока есть силы будут двигаться вниз, а дальше ... я молчу, о своих мыслях

не говорю, но Семён догадывается, дыхание тяжёлое, скрипят зубы от безысходности.

Когда вижу боковой ход и ведущие к нему горизонтально расположенные скобы, даже в

жар бросает, появляется шанс, дети живы.

– Вот, как говорил, ход, они там.

Семён с трудом выдохнул, его сотрясает как от озноба. Мы отстегиваемся от

верёвки и перебираемся на горизонтальные скобы. Что это? Ладонь вляпалась во что-то

липкое. Освещаю факелом. Кровь. Неужели сорвались? Спешу забраться в боковой ход.

На полу капельки крови и кусочки окровавленных тряпочек.

– Семён, они выбрались,- поспешно кричу я, что бы тот не ударился в панику, увидев

кровь.

– Там кровь,- сдавленно шепчет он.

– Знаю, но они выбрались, никто не сорвался, они сделали перевязку.

Семён вваливается ко мне:- Они ранены?

– Кто-то из ребят на ладонях содрал кожу, она у них нежная. Столько по скобам

спускались,- я делаю предположение для Семёна, но картина рисуется иная. Вероятно, Света сорвалась и повисла на скобе, тогда и лопнула кожа на ладошках. Игорь смог

втащить её на площадку. Именно так и было, у девочки не хватило бы сил затащить

мальчика.

Новый туннель совсем узкий, но в рост человека, можно идти не нагибаясь. Стены

отсвечивают металлом, но это не металл, нечто среднее, неведомая технология соединила

его с камнем не путём армирования железными прутьями, а распылила металл, в

кристаллическую решётку гранита, получилось сверхпрочное соединение не сплавляемых

веществ. Для какой цели так укреплён туннель, не понятно, очевидно древние придавали

огромное значение для защиты его от обрушений.

Идти удобно, пол идеально ровный, ни камней, ни пыли - стерильная чистота.

Факел закоптил, выбрасывает тучу копоти, с вонью и треском гаснет. Семён разочаровано

охнул. Осталось два факела, я не тороплюсь зажигать ещё один, вслушиваюсь в звуки, но