Мишка качал головою — нечего там смотреть. Показывал кукиши перед грудью, изображая титички китайских девушек. Так и дошли до Имана, жестикулируя, как два немтыря. Вот он знакомый причал — гранинская баржа, строй «Шмелей». Здравствуй, славный Дальнереченск!

Командиры с борта — парни врассыпную. По кораблям разбежались, корешей анапских обнять. Зё в роту малых катеров потопал, меня звал, а я отказался. Дела, говорю, в другом месте ждут. И направился — как догадались — в роту шакалов. Не один пошёл. Вернее, сначала один, а потом смотрю — Гацко параллельным курсом шлёпает.

— Куда, Вовчик?

— В роту берегового обеспечение, — так и сказал.

Ну и ну. Это про шакалов-то? Но от комментариев я, понятно, воздержался. Пришли. Гацко с друзьями обнимается, да шумно так — они теперь годки, роту давят.

Я к дневальному:

— Где Афоничкин?

— Так, это, — хлопает молодец ресничками, — демобилизовался.

— Ему, — говорю, — повезло, а мне нет. Но ничего, будет и на нашей улице праздник. Верно, говорю?

И ушёл. А боцман с повязкой дежурного уже ждёт у трапа.

— Да ты, Лёха, с ума спятил, которого кот наплакал — я два дня от реверсов не отходил.

— Вот и хорошо, Агапиков, вот и чудненько! Я тебя специально…. Отстоишь первую смену и всю ночь будешь дрыхнуть. Ты это любишь, я знаю.

Боцман прикалывался. Теслик знает, что я никогда не меняюсь в положенное время. А зачем ребят булгачить, если спать не хочется? Иногда на Ханке такие чудные ночи бывают, что думаешь — вот она, красота и суть природы — пей её лёгкими, зри очами: такое в жизни не повторится.

Ребята на боковую, а я постирался, помылся — сам себе начальник: обе повязки на рукаве. Синяя — дежурного по катерам, красная — вахтенного у трапа. Сел на оружейный рундук и закурил. Яви чудеса свои, ночь иманская!

И явила. Дощатый забор ограждения части, подходя к водной грани, ног мочить не пожелал. Вместо него преградой для гражданских лиц и самовольщиков лёг металлический столб. Тот самый, который ставят под высоковольтную ЛЭП. Три фигурки на нём обозначились в темноте.

— Эй, моряк, угости сигаретой.

Почему бы не угостить страждущую девушку? Может, и она угостит, чем не жалко. Спустился по трапу, подхожу. Девушек двое, а паренёк один.

— Это ваш корабль стоит?

— Это «Ярославец».

— Ой, никогда не была на «Ярославце». Пригласи, старшиночка.

— Идём.

— Идёмте? — самая любопытная своим друзьям. — Не хотите? Ну, как хотите. А я пойду. Пошли?

По дороге:

— У вас гитаристы есть?

— Есть один. Вульгарный шибко. Тебе не понравится.

— Ой, да что ты — наоборот!

Помог юному созданию подняться по трапу, придерживая ладонями за талию. Тонкие они у девушек и гибкие. И ещё какие-то…. Рук отрывать не хочется. Ступив на палубу, она резко обернулась с каким-то вопросом и ткнулась в меня грудями. Упругие они и совсем без лифчика под рубашкой. Дрожь прошлась по телу — я хочу эту девушку, сил нет, как хочу, и не отпущу её с катера, не уговорю, так изнасилую — один раз живём.

Катюха (мы уже познакомились) сунулась в тамбур:

— Здесь кубрик? Нет, иди первый, а то я брякнусь. И руку дай.

Пока менялись местами, чмокнул её в щеку и ощутил неприятный запах перегара. Страсть как-то сразу на убыль пошла. По крайней мере — насиловать, точно не буду. Если уговорит…. Не подлил масла в огонь и её прыжок с трапа в мои руки. Ладонь скользнула по бедру, задирая платье до трусиков. Поставил её на ноги и толкнул дверь в кубрик.

Моряки не любят спать в тельниках. А тут ещё поход и вся суматоха с ним связанная — не удосужился слить воду из системы отопления, и, колдуя над ужином, шеф нагнал в кубрик избыток тепла. Парни спали под простынями в одеянии Адама.

— Вот гитарист, — включив освещение, кивнул на гамак Курносого. А потом потрепал его за голую коленку. — К вам, маэстро.

— Иди к чёрту! — Мишка бросил невидящий взгляд на гостью и дёрнул простынь на голову. Дёрнуть-то дёрнул, голову прикрыл, а интимное место своё оголил. Катюха даже руками всплеснула:

— Вот здорово!

Она принялась бегать по кубрику вокруг стола и срывать со спящих простыни. Парни, понятно, быстро проснулись, мне кричат:

— Это что за напасть?

— Подарок героям-ханкайцам от прекрасной половины Дальнереченска. В порядке шефской помощи.