– Почему?

– Ну ты видел хоть раз магнит? Из игрушек вытаскивал?

– Нет.

– Как это нет? – удивился Шойбле и даже перестал намазывать на запеканку варенье.

– У меня не было игрушек.

– А что было?

Джек пожал плечами. Чем же он играл в детстве? Какими-то железками, коробочками, большими ржавыми гвоздями, клочками веревки. Только он не думал тогда, что это какие-то игрушки, все они имели свое применение.

– Смотрите, какой странный парень, – переключился Шойбле, засовывая в рот кусок запеканки. – Он ведь с нашего яруса, правильно?

– Правильно, – сказал Джек, замечая, как двое товарищей сажают за стол того самого бойца, который утром метался по коридору и кричал, что его похитили.

– Что это с ним? – спросил Хирш.

– Он получил какие-то повреждения. Ночью, – сказал Джек.

Хирш отодвинул тарелку, что не укрылось от внимания Шойбле.

– Ты не хочешь, Тедди?

– Нет, можешь забрать…

– Возьми и мою порцию, Петер. Я от твоего утреннего чая сыт, – сказал Джек.

– Опа-на! Отличное утречко! Жаль, что вы нечасто меня так радуете, а я ведь этого заслуживаю.

Не успели Джек с Хиршем заскучать, как Шойбле подчистил все тарелки и поднялся из-за стола.

– Ну все, можно идти к дяде наверх, – сказал он чуть отпуская поясной ремень.

– И как в тебя столько влазит, Петер? – спросил Хирш, когда они выходили из столовой.

– Я давно стал этим увлекаться, Тедди, еще до нашего знакомства.

Еще на подходе к лифту, на котором предстояло подняться на зенитный ярус, приятели заметили какие-то странные брожения. Группы солдат по три-четыре человека быстрым шагом обгоняли их, направляясь, по всей видимости, к тому же лифту. Когда приятели пришли туда, то оказались в хвосте приличного размера очереди, а новые люди все подходили.

Но кабина оказалась просторной и вместила всех, кто собрался.

– А чего происходит, земляки? – спросил Хирш ближайшего солдата.

– А куда тогда едешь, если не знаешь?

– Нас поговорить позвали, а тут беготня. Мы прямо с завтрака.

– Стрелкам объявили тревогу, – пояснил другой солдат. В этот момент дверцы лифта разъехались, и стрелки поспешили к своим ячейкам.

Толпа обогнула стоящего посреди прохода лейтенанта Реймонда, который, увидев Джека, Хирша и Шойбле, развел руками:

– Думал, вас уже не дождусь!

– Мы вовремя, как договаривались, – заметил Хирш. – А что здесь происходит?

– Похоже, нас попытаются проэкзаменовать еще раз. Я получил наметки от радиоразведки, на этот раз будет полсотни носителей и примерно четыреста штурмовиков.

– Когда будут?

– Если не заплутают, то через семь минут.

– А на остальных кораблях знают? – спросил Джек, затягивая пояс.

– Скажем так – они оповещены, – нервно улыбнулся Реймонд. – Надеюсь, что в этот раз таких дураков, какими были командиры погибших кораблей, не будет.

– Ну и куда нам теперь? – спросил Шойбле, на лице которого не осталось и доли того сытого довольства, с которым он вышел из столовой.

– Ваши места уже заняты, поэтому идите в самый конец – там три резервные кабины по правому борту – как раз для вас.

Пилоты бегом отправились по местам, и едва Джек занял кресло и начал проверять подвижность пушек, как в наушниках пророкотал компьютерный бас:

– Цель массированная дальняя. Размерность для перехвата – восемь-ноль-пятнадцать, повторяю…

– Але, Тедди?! – крикнул Джек, пытаясь перекричать многоголосие забитого эфира – теперь на волне сидело около сорока человек. Впрочем, пилотам к такому было не привыкать, и среди этого множества голосов своих Джек различал безошибочно.

– Але, Джек, я тут…

– Слышал наводку, для кого это?

– А вон, посмотри…

И действительно, на экране радара появились жирные метки в зеленом обрамлении, это были бортовые перехватчики – всего пять, но, наверное, с самыми подготовленными пилотами.

– Тяжело пошли, – прокомментировал кто-то незнакомый.

– Должно, с ракетами! – поддержал его Шойбле.

– Хорошо бы сбили спесь этим живоглотам, – едва слышно произнес кто-то, как показалось Джеку, совершенно с другого яруса.

– Внимание, артпалуба, видим сто двадцать четыре среднетоннажных судна! Время подлета три минуты. По курсу – пятнадцать.

Вслед за первой пятеркой на перехват вышли еще пять «сарматов».

– Да они зачастили! Молодцы просто! – воскликнул Шойбле, наверное, чтобы придать себе уверенности.