– Внимание, артпалуба, видим двести восемнадцать среднетоннажных судов! Время подлета полторы минуты. По курсу – тридцать.

«Ё-моё», – подумал Джек, едва сдерживаясь, чтобы не закрыть лицо ладонями. Ему случалось попадать в разные передряги, но там под ногами была земля! Твердая земля! Шансов уцелеть бывало меньше, но все же хоть какая-то опора, а тут – металл, утеплитель и снова металл!

– Внимание, артпалуба, наблюдается активный выход вторичных целей! Среднетоннажники разгружают ребберы! Тысяча двести двадцать бортов, время подлета – ноль! По курсу – сто шестьдесят четыре! Удачи!

В этот раз командовать не потребовалось, пушки разом ударили по целям, когда они заполонили собой все пространство радарных экранов.

Неизвестно, предполагали ли конструкторы этой аппаратуры, что ей придется обсчитывать такое количество объектов, однако каким-то образом среди нагромождения цветных пятен стрелки успешно ориентировались. Они сами выбирали самые опасные и вели огонь.

Яркое пламя перегретой плазмы окружило корабль кольцом. Ребберы шли волнами, торопливо отстреливая ракеты, и те, кому удавалось закончить эту разгрузку, по дуге уходили вниз, чтобы позволить разгрузиться следующей волне.

Поначалу обороне корабля удавалось сдерживать напор врага, подчищая даже самые шальные ракеты, но с одной из волн запустили тяжелые бласты, которые, будучи подорванными зенитным огнем, накрыли корабль облаками магнитной суспензии, временно отключавшей все радарные средства.

И хотя на этот случай у зенитчиков был припасен оптический комплекс, за время переключения на него несколько торпед прорвались к стенам корабля и разорвали обшивку тоннами взрывчатки.

Сотрясение от них было такое, что Джеку показалось, будто его подбросили на сиденье до самого потолка. Однако стрелять он не прекратил и лишь где-то в подсознании отметил, что дышать пока получается, а значит, атмосфера из корабля не ушла и, значит, пробоины не слишком большие.

Однако противник снова атаковал гигантскими бласт-ракетами, от которых теперь вышли из строя оптические системы. Еще несколько торпед прорвались к кораблю, и на тот раз Джек почувствовал на лице легкое дуновение или, быть может, это ему только показалось?

Последние несколько часов Джек помнил очень смутно. Он расстрелял весь боекомплект, наверное, десятки тысяч снарядов, поливая огнем новые и новые волны штурмовиков, ракет и торпед. Потом была эвакуация с яруса, из аварийных ниш доставали кислородные маски и в них спускались по неудобной аварийной лестнице.

Уже на площадке перед лифтом Джек встретился с Шойбле и Хиршем, которые спустились раньше его.

– Ты в порядке, Джек? – пробубнил Хирш из-под маски.

– А что случилось?

– Ты ничего не слышал? – спросил Шойбле, делая большие глаза.

– А что должно было случиться?

– Внимание, всем разойтись по жилым помещениям! – объявил сержант судовой полиции через портативный мегафон. – Тем, у кого жилые помещения оказались в разрушенных или заблокированных секторах, следует отправляться в рекреацию дэ-четырнадцать, это на восьмом ярусе!.. Повторяю!..

Повторения приятели ждать не стали и поспешили выбраться из галдящей толпы, чтобы добраться до своего кубрика.

– Так мы отбились или нет, Тедди? – спросил Джек, когда они уже подходили к очередной дублирующей лестнице, к которой, кроме них, устремлялось множество других солдат. Большинство из них были в порядке, но попадались и те, кто имел какие-то травмы, повреждения.

Прошла вереница перебинтованных раненых, а за ними группа солдат, обожженных гидравлической жидкостью.

Затем было объявление по громкой связи:

– Содержание кислорода в воздухе семьдесят процентов от нормы…

Потом приятели отправились к себе на ярус по лестнице с уменьшенной гравитацией – так было удобнее в аварийном режиме.

Ноги странно подпрыгивали, а в теле чувствовалась необыкновенная легкость, ведь на всем протяжении лестничных маршей люди весили вполовину меньше обычного.

Потом потянулась долгая дорога к кубрику мимо строгих часовых судовой полиции, которые показывали ближайший обход, мимо заклеенных лентой проходов с запрещающими табличками, мимо потеков аварийной пены из коридоров, которые еще пару часов назад были открыты.

Приятелям пришлось еще дважды спускаться и подниматься по аварийным лестницам, пока не объявили о стопроцентной норме кислорода в воздухе.

– Дыхательные маски можно снять, лифтовое оборудование работает в штатном режиме.

– Уф, наконец-то! – воскликнул тогда Петер, первым срывая маску.

– Замучился по лестницам бегать, – сказал Хирш, также сняв маску.

Джек тоже снял маску, но сразу сморщил нос от того резкого букета запахов, который присутствовал в атмосфере корабля.