– А что было на этом разводе? – спросил Хирш, медленно закладывая в рот таблетку. Джек тоже взял одну и стал разжевывать, понимая, что может услышать такое, что и лекарство не поможет.

– На разводе сообщили, какие потери на корабле. И про то, что всего десантных кораблей осталось четыре.

– Как четыре?! Всего четыре?! – переспросил Хирш, тряхнув головой.

Сержант не ответил и вернулся в свой угол. Какой смысл говорить с людьми, на которых еще не подействовали целительные таблетки?

Вдруг из грузового лифта вышел Шойбле и вытащил за собой такой огромный мешок, что нести было невозможно – только волочь.

– Ребята, нам улыбнулась удача! В столовой харчи раздают без нормы, бери, сколько хочешь! Я даже не понял, откуда такая щедрость – шоколадный крем, икра, кальмары, черно-золотистый чай, мед! Они там просто с ума все посходили!..

Остановившись, он подтянул мешок ближе, вытер со лба пот и спросил:

– А ты чего еще не в трюме, Тедди? Я-то собирался своего красавца загонять.

И он кивнул на стоящего в стороне «грея».

– Сейчас загонишь, – странным голосом произнес Хирш и полез в кабину.

– Что-то я не понял, как будто никто не рад нашей общей удаче. Я правильно понял? – спросил Шойбле. В этот момент Хирш включил привод, и сложенный робот начал семенить по срезу траверса, и за этим сосредоточенно следили Джек и сержант судовой полиции, оба с раскрытыми ртами.

Погрузка удалась, и «грей» прошел в трюм, остановившись возле стенки рядом с «таргаром».

После этого Шойбле забрался в свою кабину и смело провел ее под траверсой, поставив точно у креплений с растяжками. Потом выбрался из кабины и подбежал к неподъемному мешку.

– Эй, зачем он тебе? – спросил судовой полицейский.

– Там нелимитированная жратва!

– Вот ты деревня! Да на борту десантного бота своих пятьсот наименований, сколько бы ты ни летел, всего распробовать не успеешь!..

– Правда, что ли?

– Нет – шучу! Тащи свой деревенский мешок, а то мало будет!..

Шойбле поглядел на Джека с Хиршем – как они отреагируют на выступление сержанта. Но им, похоже, было все равно.

Немного поколебавшись, Шойбле отпустил мешок и с независимым видом прошел в трюм.

Он не боялся никаких подковырок – сам был в этом большой мастак, но обзывалки деревенщиной не выносил. К тому же пятьсот наименований – это же пробовать не перепробовать.

Еще раз взглянув на брошенный мешок, он махнул рукой и спросил:

– Эй, ребята, а какие здесь каюты? Хотелось бы занять лучший кубрик, пока другие не набежали!..

Джек с Хиршем переглянулись. Аптечный коксогол делал свое дело, однако они все еще пребывали в состоянии шока.

– Ну пойдем, посмотрим, – сказал Джек.

– Пока другие не набежали, – добавил Хирш.

После того как машины оказались в трюме, сержант судовой полиции дистанционно включил привод ворот, а когда они закрылись, запустил механизм, который медленно, со скрипом и пощелкиваниями, начал увеличивать десантный бот в высоту.

– Вот это карусель! – удивился Шойбле, а Хирш с Джеком только покачали головами. Им это казалось продолжением новых ощущений и видений, вызванных аптечным коксаголом.

Когда щелчки и треск прекратились, над их головами стало без малого полтора метра до потолка, а совсем рядом оказалась дверца, будто предлагая пройти на верхнюю жилую палубу.

– Так он раскладной? – спросил Шойбле, первым направляясь к дверце.

– Ну… типа, да, – слегка заторможенно ответил Хирш и посторонился, пропуская Джека и его друзей.

– Зря ты взял с собой эту собаку, парень…

– Какую собаку? – спросил Джек.

– Это я твоему другу…

– Какому другу?

– Ладно, проехали.

Тем временем Шойбле уже скакал по ступеням винтовой лестницы, надеясь занять лучшие апартаменты, пока не набежали другие, и к тому времени, как Джек с Хиршем оказались наверху, успел обежать десяток кубриков и, выскочив на середину коридора, крикнул:

– А где здесь арсенал? Ну, в том смысле – где здесь жратва хранится?