— Они будут говорить то, что выгодно мне. Потому что в случае расследования попадут именно в мои руки.

— Ваши руки очень полезны нашему делу, господин Цу, — усмехается Хун.

— А ваше золото очень полезно моим рукам, — бесстрастно говорит господин Цу. — Поторопимся… друзья.

…От зловещего заброшенного дома до монастыря Пяти Звезд идти недалеко и все зарослями. Злодеи быстро переносят останки Бирюзовой Царицы и оставляют их в небольшой рощице за стенами обители. Делают это они уже без господина Цу — тот сел в свою повозку и уехал в палаты Тайной службы, с тем чтобы доложить своему начальству:

— Бирюзовая Царица нигде не обнаружена. На джонке ее нет, хозяйка сказала, что девица отправилась развлекать каких-то высокородных гостей.

— Немедленно составьте описание внешности девицы и разошлите наших людей с этим описанием по всему городу и пригородам, — требует управляющий Тан, привыкший во всем доверять второму помощнику Цу, поскольку они одного поля ягоды. — А господина Цынхао Богу мы не будем ставить в известность. К чему ему мелкие неприятности?

Сам же начальник Тайной службы Цынхао Богу словно захвачен водоворотом мыслей, зарождающихся и отринутых идей, возникших в связи с тем, что ему некоторое время назад рассказал господин первый императорский каллиграф. Лу Синь не называл имен своих главных осведомителей — Ши Мина и Юйлин Шэня, справедливо опасаясь, что о них могут узнать не те, кому такие вещи знать положено. Лу Синь понимает, что Тайная служба Тайной службой, а он должен провести свое собственное расследование. Хотя бы потому, что даже такой царедворец, как Оуян Ци Мэнчень, оказался предателем и продажной тварью. Если уж Оуян, чей род служил престолу восемьсот лет и имеет заслуг больше, чем звезд на небе, стал изменником, то кто знает, сколько вообще изменников во дворце? И что это за тайное общество, о котором упоминали Ши Мин и Юйлин Шэнь?

— О владычица Фэйянь, — шепчет Лу Синь, запершись в своем кабинете. — Когда ты была императрицей, все было так просто и ясно: вот враги, вот друзья. А теперь, как иероглиф ни напиши, он все равно выйдет крив и неверен… Однако скоро час Цилиня! Где же моя парочка неразлучных свидетелей?

Ши Мин и Юйлин Шэнь за то время, пока увозили, терзали и убивали Бирюзовую Царицу, успели не так уж и много, зато главное: собрали пожитки и рассчитались с хозяевами. На вопросы о том, куда это они так срочно собрались, друзья складно врали про дела дома, про заболевших родственников и прочее в таком же духе. К часу Цилиня оба были у западных дворцовых врат, а здесь их уже поджидал доверенный человек от господина Лу Синя.

— Господин цзиньши и господин сюцай? — спросил доверенный человек, коему даны были особые указания. — Прошу вас следовать за мной в покои господина первого императорского каллиграфа.

Друзья переглянулись и «последовали». Сердца их стучали в ожидании чего-то жуткого и невероятного, а сам господин Лу Синь представлялся едва ли не небожителем.

Когда Ши Мин и Юйлин Шэнь вошли в покои Лу Синя, каллиграф, внимательно глядя на их лица, сказал:

— Надеюсь, ваши языки были на достаточно крепкой привязи?

— Мы были немы как рыбы! — воскликнул Ши Мин.

— Во всяком случае, в том, что касалось известного дела, — внесла уточнение Юйлин.

— Хорошо, — кивнул Лу Синь. — Значит, император и я можем на вас рассчитывать. Ваши жизни отныне дорого стоят, дороже, чем вы можете себе предположить… Поэтому я никому не могу передоверить заботу о вашей безопасности. Я займусь этим сам. Все то, что вы рассказали мне, я уже изложил в устном донесении начальнику Тайной службы господину Богу, но ваших имен не называл. Вы будете моей личной Тайной службой. Вы те, на кого я возлагаю надежды по спасению императора и державы.

— О, господин! — поклонились до земли наши герои.

— Я не преувеличиваю значения ваших жизней, преувеличивать мне вообще несвойственно, — сказал господин Лу Синь. — Теперь о деле. Я нашел для вас отличное укрытие. Это мое родовое поместье, находящееся в окрестностях Хуатуна.

— Хуатун? О, как далеко от столицы!

— Да, и, главное, безопасно, — кивнул Лу Синь. — Мы отправляемся туда немедленно: вы и я.

— Простите за дерзость, господин первый императорский каллиграф, — подала голос Юйлин. — Но как вы объясните ваше отсутствие во дворце? Ведь до Хуатуна не один день пути!

— Письмо. — Лу Синь показал распечатанный свиток. — Письмо от моего брата, живущего в поместье и жаждущего немедленной встречи со мной. Не скрою от вас, друзья, что это письмо я написал себе сам незадолго до вашего прихода. Но наши с братом почерки так похожи, что никто не станет сличать. Так что у меня есть законные основания покинуть на время столицу — я должен навестить брата и его внезапно заболевшую супругу, да продлятся ее лисьи годы.

— Господин Лу Синь, — спросил Ши Мин, — неужели вы считаете, что нынешнее положение дел крайне опасно?

— Считаю, — ответил императорский каллиграф. — Раньше я был молод и беспечен, но в годы правления владычицы Фэйянь изменился. Вы этого не поймете, юные господа, но для меня Яшмовая Империя — не только страна.

— Почему же, мы понимаем, — пробормотал Юйлин.

— Кстати, господин Шэнь, вы и в моем поместье намерены хранить свою тайну? — с легкой улыбкой спрашивает Лу Синь, намеренно выделив слово «господин».

— К чему теперь… — говорит Юйлин. — К тому же, если я переоденусь в обычную для моего пола одежду, то исчезнет знаменитый поэт Юйлин Шэнь, а останется…