На втором этаже были обнаружены рабы, числом более полусотни. Они в ужасе жались по углам и появление римлян для них стало, едва ли не спасением, ниспосланным свыше. Противоречивые чувства терзали, лишь нубийца Мурумбу. Он люто ненавидел римлян, но вместе с тем понимал, что не прейди они на помощь, ему, долго бы не продержаться. Огромный негр совершенно выбился из сил и тяжело дышал, когда вместе с остальными его вывели наружу. Вид кошмарной бойни вокруг, его не особенно впечатлил. За эту ночь, он уже вдоволь насмотрелся и все чувства притупились.

Тут, кто-то сказал, что когда все только-только началось, внутрь здания входил Главкий с двумя своими людьми и возможно он знает, как все получилось. Севериан приказал отыскать Главкия. Главный надсмотрщик оказался в числе раненых. Ему покусали правое плечо и левую руку возле ладони. Выглядел Главкий неважно и чувствовал себя также. По лицу разлилась, какая-то нездоровая восковая бледность, изо рта постоянно выделялась зеленоватая слюна. Он лежал на носилках, собранных на скорую руку из пальмовых листьев и веток.

 - Это мертвецы, – сказал Главкий. – И в этом, не может быть никаких сомнений. Я не знаю, как поначалу все началось. Ночью в конце второй стражи ко мне прибежал мой помощник Левк и сказал, что рабы ведут себя очень странно и беспокойно. При этом, Левк был сильно напуган. Я немедля отправился выяснить, что случилось. Рабы скопились возле входной решетки и кричали, умоляли, чтобы их выпустили. Из их воплей и спутанных объяснений я понял только, что Амакис, это мой человек среди рабов, - уточнил Главкий, - сошел с ума и всех убивает. Кричали они и то, что он оживший мертвец. Я приказал открыть решетку и вошел туда с Левком и ещё одним помощником. Рабы, естественно разбежались кто куда. Солдаты помогли задержать пару сотен, тут же у здания, но остальные рассеялись и попрятались. Меня это не сильно заботило, поскольку с острова им никуда не деться, и я рассчитывал переловить их всех с наступлением утра. Меня в тот момент больше тревожило, что случилось там – внутри. Амакиса мы нашли сидящим в углу. Он жрал труп одного из рабов. Один галл и нумидиец были ранены и было ещё двое убитых… загрызенных… Амакис пошел на нас. Словно одержимый! Его, никак не удавалось остановить. Потом, со спины напали еще двое, те, что были трупами и нумидиец, который умер пару минут назад. Они все были такие же, как Амакис! – Главкий, под впечатлением от ужасных воспоминаний, тяжело задышал. Потом, немного успокоившись, продолжил: - Остановить их было нельзя, невозможно. Вскоре, погиб один из моих помощников: нумидиец вцепился ему в горло. Мы с Левком выскочили. Перед этим я увидел, как ожил мертвец, которого жрал Амакис. Решётку закрыть мы не успели. Пока пытались это сделать, меня укусили в плечо, а Левку из руки выдрали здоровенный кусок. Мертвые вырвались и напали на рабов и солдат. Дальше началась… Мало того, с побережья пришли ещё мертвецы. Трое стражников. Одного из них, я даже, хорошо знаю – Марк Випсаний. Половина его лица была съедена…

 - Корабли! – выдохнул Севериан.

 - С ними все в порядке, я уже послал проверить, – сказал Леонат Лаг.

 - Все трупы… Останки сжечь, - приказал Севериан. – Скоро рассвет. Нужно проверить наш лагерь у водопада, возможно Марку Сабину понадобится помощь.

 - Может, сейчас выступим?
– предложил Эмилий Фронтин.

 - Еще темно, - покачал головой Севериан.
– Если Сабин не дурак, он сможет защититься в лагере. А идти сейчас - опасно.

 - Но, кто на нас может напасть? – не понял Цессий Фаст. – Мы ведь всех прикончили.

 - Может и так. Но рисковать я не хочу. Мы еще не выяснили, отчего все это произошло.

 Тут, подошел лекарь Алквидий и сообщил, что все раненые очень плохи и состояние их, даже легкораненых, ухудшается с каждой минутой. – До рассвета, шестеро из десяти скорее всего умрут..

 - Все их раны – это укусы, – сказал Леонат Лаг задумчиво. – Из этого следует, что болезнь мертвых передается именно так.

 - Ты полагаешь, все наши раненные станут такими? – выдохнул Валерий Тибурион.

 - Скорее всего, да, когда умрут.

 - А если останутся живы?

 Алквидий пожал плечами.

 - Посмотрим. Но, как я сказал, даже состояние легкораненых ухудшается.

 - И откуда эта зараза взялась? – вскричал Росций Крисп. – Какие боги нас покарали? И за что?

 - Все началось там, - кивнул Леонат Лаг в сторону здания, где содержались рабы. – У кого-то из них была эта болезнь. Может, как раз у соглядатая Главкия. Но вот почему, она раньше не проявилась?

 - Вероятно потому, что он был жив, – сказал лекарь. – Когда умер, болезнь воскресила его, сделав слугой жестокого Аида.

 - Итак, болезнь проявляет себя, когда человек умирает от ран, нанесенных зубами мертвецов, - произнёс Тит Севериан задумчиво. – И сама болезнь, скорее всего, тоже убивает. Вывод только один – не позволяйте себя укусить.

 - Нужно понаблюдать за ранеными, – сказал лекарь. – Но при мне должны быть несколько солдат, на случай, если умершие воскреснут.

 - Десять бойцов и опцион Суллаций должны быть постоянно при госпитале, - распорядился Тит Севериан.

 - Я знаю, откуда взялась болезнь, - вдруг тихо сказал Росций Крисп, глядя в сторону скал и древнего храма. – Это проклятое место. Все эти скелеты там… Мы разгневали какого-то бога. И много лет назад островитяне, тоже были здесь и также, как мы были наказаны. Вот почему местные больше не появляются в этой части острова.

 - Может быть, - кивнул Севериан, находя предположения Криспа вполне заслуживающими внимания.
– Вот что, утром все перемещайтесь на пляж. Устроим лагерь на берегу. Продолжайте чинить корабли. Отыщите всех сбежавших рабов и присматривайте за ними, как следует. Я же, возьму половину когорты и направлюсь к лагерю Сабина.

Ночь закончилась и наступил день. Обманчиво райский день в раю, тоже оказавшийся обманом. Римляне, после кошмаров минувшей ночи, уже по-иному смотрели на золотистые пляжи и бирюзовое море. Теперь, отсюда хотелось убраться и как можно скорее. Пышная растительность джунглей, ещё вчера так радовавшая глаза своим разнообразием, разноцветьем цветов и сочной зеленью, теперь, казалось, источала лишь угрозу. Щебет птиц, жужжание насекомых, мерный плеск волн, накатывающихся на песчаные берега, всё это - теперь навевало тревогу. Этот солнечный день, спокойствие и идиллия вокруг, казались, лишь предвестниками скорого апокалипсиса, наступлением чего-то страшного и неотвратимого, как судьба.