– Ваше высокопревосходительство. На сегодня назначен Совет…

– Знаю. Знаю, Конрад. – Исайя, не оборачиваясь, смотрел в окно. За окном моросил унылый дождь – общепланетной сети управления климатом давно уже не существовало, и каждый город обходился своими силами. До недавнего времени в Столице всё оставалось более-менее благополучно, однако, как видно, беда добралась и сюда. Отказывала уникальная аппаратура, и нечем оказывалось заменить вышедшие из строя блоки. Непогода всё чаще и чаще показывала свой крутой норов в городе, и поделать с этим ничего было нельзя.

– Сергей Иванов…

– Связан прорывом, – тотчас с готовностью сообщил Конрад. – Как вы и предвидели, Умники начали атаки на стыке его и соседнего боевых участков. Свара нешуточная, но ситуация под контролем.

– Это хорошо, что под контролем, – медленно сказал Исайя, не отрывая взора от бегущих по стеклу дождевых струек. Отрегулированное на минимум, силовое поле не задерживало безвредную воду. Увы, энергию приходилось экономить. – Не хватало только к неурядицам с Проектом получить ещё и крупномасштабный прорыв Умников…

– Они не прорвутся, – уверенно заявил Конрад. – Что бы там ни говорилось об Иванове, своё дело он знает…

– То-то и оно, – вздохнул Исайя. – Это меня порой и пугает.

Почему, он не пояснил, а Конрад не стал расспрашивать. Когда начальство решит посвятить его в эти тонкости, оно это сделает само.

– Камарилья приготовилась, – негромко заметил Конрад.

– Я знаю, – без выражения ответил Исайя. И он, и Конрад, словно сговорившись, ни разу не упомянули исчезнувшего Твердислава. Шёл уже пятый день, как парень исчез, перейдя тоннелем на контролируемую Умниками территорию, где сразу же угодил в самую сердцевину Сенсорного облака. Один раз ему удалось вырваться; что-то будет теперь?.. Что, если он уже – один из солдат врага? – безмолвно терзался Конрад. Чёрт, чёрт, чёрт, какая досада, что залп Эстерры тогда оказался нацелен чуть ближе, чем следовало!

– Пора ехать, – с непривычной обречённостью произнёс Исайя. – Пора ехать, Конрад. Дадим им бой! Нельзя сдаваться! – он решительно сгрёб со стола несколько папок и двинулся к дверям.

Выход его высокопревосходительства верховного координатора господина Исайи Гинзбурга был обставлен весьма торжественно. Охрана в парадных мундирах, с церемониальным оружием наперевес – погоны, нашивки, аксельбанты, галуны, кивера, ментики со шнуровкой… Солдаты выстроились вдоль всего коридора, от апартаментов его высокопревосходительства до скоростного лифта, и далее, от скоростного лифта до зала заседаний Совета.

Конрад, нахмуренный и суровый, сопровождал патрона на правах не то адъютанта, не то порученца. Под парадным кителем старого солдата прятался бронежилет.

Зал Совета в плане являл собой пятилучевую звезду. Высокий потолок был декорирован по последней моде – скопищем хаотично свисавших пластиковых не то сталактитов, не то сталагмитов, – Конрад никак не мог запомнить, чем же они отличаются друг от друга и оправдывался перед собой тем, что человеческая память, мол, не резиновая и что в его положении гораздо полезнее назубок помнить все положения полевых уставов.

Амфитеатром поднимаясь от центральной округлой трибуны, в глубь каждого из лучей тянулись ряды удобных кресел с пюпитрами – здание было выстроено для заседаний какого-то из забытых Малых Планетных Парламентов, где по традиции должно было быть представлено не более пяти наиболее популярных партий. Сейчас об этих партиях и парламентах, как больших, так и малых, помнили одни лишь архивные крысы, , однако деление Совета на пять фракций осталось. Первую составляли военные – полевые командиры, вторую – военные теоретики, третью – тыловое обеспечение, четвертую – наука и пятую – здравоохранение. В условиях войны всем прочим решено было пренебречь.

Разумеется, верховный координатор появлялся последним.

Он почувствовал нависшую грозу ещё у дверей. Очевидно, стараниями кое-кого из членов Совета последняя сводка разошлась несколько шире, чем хотелось бы ему, Исайе. И, разумеется, семена пали в хорошо унавоженную почву.

Противники Проекта были кем угодно, только не дураками. И они отлично знали, чего хотят.

А хотели они солдат, и ничего больше. Они считали, что война застыла в неустойчивом равновесии, которое только толкни – и лавина покатится сама собой. Им казалось, что мальчики и девочки из кланов – отличный человеческий материал, самой судьбой назначенный в защитники им, потрёпанным жизнью, отступившим на последний рубеж обороны своего родного, привычного мира. Исайя не осуждал их за это. Он вообще никого не осуждал. Ибо не судите и не судимы будете. Но сейчас его ждал бой, и бой нешуточный. Редкий случай – на Совет удалось собрать почти всех, не исключая и командиров боевых участков. И это несмотря на начавшиеся в южном секторе атаки!

Исайя взошёл на трибуну. Прямо от дверей зала заседаний, не поворачивая головы, притворяясь, что не слышит оскорбительных шепотков за спиной… Конрад следовал за ним как тень; охрана осталась за дверьми, и в случае чего рассчитывать верховный координатор мог лишь на одного абсолютно надёжного сторонника.

– Сограждане! Коллеги! – Исайя говорил размеренно и монотонно, скучным голосом человека, исполняющего давным-давно надоевшую обязанность. – Сегодня традиционный день заседания. Я рад, что столько достойных коллег не пренебрегли своей обязанностью посещать заседания, их мнения для нас очень важны…