– Мог бы, девонька, мог бы. Да только нельзя. Слово твоя мама дала. А слово – оно крепче Красной Скалы, что у нас в лесу высится! Раз уж дадено – нужно исполнить.

– А кому она это слово дала? И зачем?

– Так надо было. Страну свою твоя мама спасала. И спасла. И за то великая ей честь будет. А сейчас... Должна она тем помочь, которые ей помогли. Таков ведь у жизни закон – помогай! Помогай тем, которые тебе на помощь пришли. И сама других выручай, если попросят – или если даже не попросят, а просто увидишь, что кто-то в беде. Тогда уж не жди приглашения!

– Деда, деда, а почему нам к маме в гости нельзя?

– Нельзя, потому что очень занята она. Так занята, что и сказать невозможно. Никак нам к ней пока нельзя. Но ты не сомневайся – как только можно станет, она нам непременно знать даст...

– Скорее бы, дедушка...

Свою угрозу уйти с хутора Саата осуществила. Некоторое время мы молча шли по лесной тропе, а потом моя спутница внезапно повернулась, уткнулась лицом мне в грудь и зарыдала.

– Эльстан... Куда ж мы пойдем?.. Сожрет нас Орда! Ни огня, ни угла...

– Разве мало мест на белом свете? Разве обязательно на хуторе обретаться? Пойдем на юг, в Гален.

– Ой. что ты, что ты! Киита не перенесет... Да и кроме того... Костяная Гряда...

– А что гряда?

– Разве ты не знаешь? Нам, в Лесном Пределе рожденным, на юг хода нет. А пойдешь – так Смерть на Костяной Гряде встретит и прибавит череп твой к тем, что уже там валяются! И сгинешь ты без погребения, а плоть твою Орда сожрет...

– Да что ж там за страх, на этой Гряде? – удивился я.

– Неведомо то, – понижая голос, шепнула мне Саата. – Да только никто в это не верящий так на юг и не ушел. Люда-то по Гряде той ходят, и, ежели нет у тебя в мыслях на юг бежать, ничего с тобой не случится...

Вот так-так! Это уже интересно. Это достойно внимания.

– Саата... Может, подождешь, пока я на эту Гряду взгляну?

– Ой, нет, нет. нет! Ты что?! Даже на секунду тут одна не останусь! – И в слезы. Насилу успокоил. Ладно, Костяную Гряду оставим напоследок.

– Ну а может, сами по себе устроимся?

– Одни, без людей? Ой, что ты, что ты! Нельзя одной в доме. Не справиться. Ведь хозяйство нужно немалое! И скот, и птица, и все прочее... На хуторе все помощь друг другу подают... Да и что это за жизнь в глуши, без никого?

Наверное, мне следовало сказать – "так ведь зато со мной", но не решился Хочет Саата с людьми, не может она без людей – пусть так и будет.

– Неужели ни один хутор не согласится нас принять?

Саата шмыгнула носом и, оторвавшись от меня, принялась перепеленывать Кииту.

– Чистого совсем не осталось... А хутор другой... Если уж родной отец от порога прогнал...

– И что, здесь все такие?

– Все, все... хотя нет! Постой! – Лицо ее внезапно прояснилось. – Нивен!... – Так я услышал историю о гибели Защитников Нивена и о том, что его хутор, лишившись за прошлую зиму почти сорока человек, принимает всех изгоев.

– А если ты им свои молнии покажешь, точно примут! – вытерев слезы, весело тараторила Саата, едва ли не подпрыгивая.

– Что ж, идем туда. – Мне было все равно куда. Лишь бы с ней.

Без всяких приключений на следующий день мы добрались до нивенского хутора.

– Отстроился-то как, – заметила Саата, когда нашим взорам открылись новые бревенчатые срубы и уже высоко поднятые кирпичные стены.

Нам навстречу высыпал весь хутор, и я сразу же заметил – народ здесь был куда замореннее, чем и у Аргниста, и у отца Сааты. Вышел и Нивен, здешний хозяин. Саата поклонилась ему в пояс.

– Прими, почтенный хозяин. Слышали мы, у тебя жизнь нелегкая, да зато вольная, вот и пришли. Прими, почтенный Нивен!

– Погоди-погоди, Саата, жена Арталега, Аргнистова сына. Как это так? Как же мне тебя принять? И кто это с тобой?

– Ушла я от мужа, почтенный Нивен. Тиранил, душегуб, измывался по-всякому. Не стало моих сил больше!..

– И сбежала ты с пригожим полюбовником, – закончил Нивен.

Физиономия его мне решительно не нравилась.

– Не так, чтобы так, почтенный Нивен. – Саата и бровью не повела. – Не сбежала я. Честно, при всех, ушла. Нет такого обычая, чтобы жену смертным боем бить!... А мы, коли примешь нас, тебе пригодимся. Я – травница, хвори лечить умею, роды принимать и все такое прочее, а Эльстан, супруг мой, с Ордой лучше всякого Защитника сражаться может. – Она повернулась ко мне. – Покажи им, пожалуйста!