— Мы косили газон, — пояснил я. Не совсем ложь. Я действительно косил газон, а Расти принимал участие как наблюдатель. — Папа здесь?

— Боюсь, что нет, — ответила она, явно довольная этим фактом. — Что тебе нужно?

— Мне просто надо поговорить с отцом кое о чем.

— Это касается полицейской работы?

— Вроде как, — сказал я.

Она склонила голову на сторону и похлопала ресницами в своеобразной пародии на заигрывание.

— Может быть, ты расскажешь все мне?

— Это вроде как личный разговор.

— Вы опять вляпались во что-то, не так ли? — она перевела взгляд с меня на Расти и обратно на меня. — Что на этот раз?

— Ничего, — ответил я. — Мы ничего не сделали. Мне просто надо поговорить с папой.

— Никак невозможно, — откликнулась она слишком уж бодро.

— Вы знаете, где он?

— Уехал на вызов, — ухмыляясь, она снова захлопала ресницами. — Я не имею права раскрывать его текущее местоположение. Полицейская работа, как ты понимаешь.

Расти коснулся моей руки и прошептал:

— Пошли уже, а?

— Вы можете вызвать его по радио? — спросил я.

— Никак невозможно.

— Ну Долли… Пожалуйста! Это важно.

Она прищурилась:

— Это все-таки имеет отношение к пропаже ваших футболок, ага, — она произнесла это не как вопрос, а как утверждение.

— Нет, — ответил я. Хотя, если подумать, футболок это тоже касалось.

Она навалилась на стойку, сложив локти на столешнице и облизнулась.

— Рассказывай.

— Никак невозможно, — ответил я.

Расти за моей спиной сдавленно хихикнул.

Долли вся подобралась, ее глаза вспыхнули.

— Ты что, дерзишь мне?

— Нет, — ответил я.

— Я не люблю, когда мне дерзят.

— Простите. Я не хотел…

— Я все расскажу твоему отцу.

Я покраснел. Снова.

Она заметила это с явным удовольствием.

— Я всеее ему расскажу: как ты и твой приятель Расселл ввалились сюда полуголые, как ты тут дерзишь!

— Пошли отсюда, — забеспокоился Расти.

— Кстати о приятелях, — продолжала Долли, — а где Френсис? Почему она не с вами? Она всегда шатается вместе с вами двумя, — она еще сильнее наклонилась вперед и вытянула шею, как любопытная черепаха. — С ней что-то случилось?

Разинув рот от неожиданности, я замотал головой.

— Она что, тоже потеряла футболку?

— Нет.

— Тогда почему она не с вами?

Я отчаянно пытался выдумать правдоподобную ложь, Расти тоже стоял молча.

— Что вы сделали с ней? — повысила голос Долли.

— Ничего! С ней все в порядке. Вы что, сдурели?

— Сдурела? — проскрипела Долли.

А, черт, подумал я. Вот мы и влипли.

— С Френсис все в порядке! — выпалил я.

— СДУРЕЛА???

— Я не это имел в виду!

— Он не это имел в виду! — эхом повторил Расти.

— ГДЕ МОЙ ПИСТОЛЕТ???

— БЛЯДЬ! — заорал я.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — еще громче завопила Долли.

В этот момент мы с Расти развернулись и припустили к выходу.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ, ДУАЙТ ТОМПСОН? ЧТО ЭТО БЫЛО ЗА СЛОВО НА «Б»? Я ВСЕ РАССКАЖУ ТВОЕМУ… — дверь захлопнулась за нами, обрезав окончание фразы.

Мы не останавливались, пока не добежали до конца квартала и завернули за угол. Расти задыхался одновременно от бега и хохота.

— Совсем не смешно, — одернул его я.

— Чертовски…

— Если она передаст папе то, что я сказал…

— То тебе крышка.

— Это совсем не смешно, — повторил я и огляделся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Мы пошли по Центральной улице — деловому центру Грендвилля. Хотя то и дело мимо нас проезжали машины, а вдалеке виднелась пара пешеходов, округа была достаточно пустынна. По этой пустынности я даже не глядя на часы мог понять, что было около двух дня. Практически каждый день между двумя и тремя часами город как будто вымирал.

Это была странная часть дня. Можно было зайти в хозяйственный магазин, ресторан, Вулворт, [27] парикмахерскую, аптеку или в любое другое коммерческое предприятие в деловой части города и не найти ни единой живой души, кроме тех, кто там работал.

А так как никого рядом не было, нам не приходилось волноваться о том, что нас кто-то услышит.

Мне, впрочем, не особо нравилась эта тишина. Она меня беспокоила. В лесу, когда вокруг никого нет, тишина прекрасна. В лесу и должно быть мирно и тихо. Но не в городе. Здесь должны быть толпы людей. А когда он выглядит заброшенным, это неправильно. По крайней мере, мне так кажется.