– Да.

Обдумав услышанное Денис задал последний вопрос:

– А Гроссмейстер не догадывается что мы здесь?.. – Шэф помолчал, а потом

ответил так же серьезно, как на предыдущий вопрос – без обычного ёрничанья:

– Надеюсь… что нет. Но… он очень умный и опытный… – Шэф зло ухмыльнулся,

– товарисч. Так что не расслабляйся… пока его голова не будет лежать на земле отдельно

от туловища… не расслабляйся.

К чести Дениса, нужно сказать, что он расслабляться и не думал – чердак Дворца

Пчелы за несколько часов до начала Конклава, во время проведения которого

компаньонам предстояло ни много, ни мало – уничтожить действующего Гроссмейстера

Ордена Пчелы, на глазах его многочисленных как сторонников, так и противников… – это

было неподходящее место и неподходящее время для расслабления – скорее наоборот.

Дальнейшие слова главкома могли бы показаться полностью противоречащими приказу

не расслабляться, но именно что – только показаться:

– Делать тебе пока что нечего, так что если сможешь заснуть – поспи… Главное! –

когда начнется, ты должен быть в форме…

*****

Проснулся Денис от того, что Шэф тихонько тряс его за плечо. К полному

изумлению стороннего наблюдателя, буде таковой оказался бы на чердаке Дворца Пчелы

и мог бы незамеченным наблюдать за неприхотливым бытом компаньонов, Денис заснул

сразу же после того, как скрючился клубком на полу – как говорится, не корысти ради, а

во исполнение прямого приказа верховного главнокомандующего. Предыдущие

приключения отняли у него много сил, как физических, так и душевных, и единственное, что могло бы помешать Денису заснуть, была бы рефлексия – старая, а если говорить

начистоту – хроническая болезнь русской интеллигенции, заставлявшая вновь и вновь

переживать и прокручивать в памяти калейдоскоп ушедших событий, ежесекундно казня

и милуя себя за все реальные и мнимые ошибки, промахи и достижения, выказанную

трусость и проявленную беззаветную храбрость, обнаруженное постыдное слабоволие и

явленное миру высокое самоотречение… – но, к счастью, даже такая недолгая стажировка

в Ордене, как была у Дениса, научила его хоть и с трудом, но засыпать на голом полу, подложив под голову руку, вместо подушки, выкинув при этом все ненужные мысли из

головы.

Правда, истины ради надо признать, что одного из главных факторов, мешающего

всякого рода путешественникам и бродягам засыпать крепким и здоровым сном, в местах

для этого малоприспособленных, а именно – холода, в случае с Денисом не было – шкира

поддерживала внутри уютную, комфортную температуру, ноги, спина и бока не мерзли, ну а к жесткому ложу он привык.

– Просыпайся, у нас гости… – тихо проговорил Шэф, протягивая ему свой

дырокол.

Не тратя ни единой драгоценной секунды, Денис гибко поднялся, извлек свой

дырокол из кармана шкиры и быстрыми, заученными движениями приладил оба

стреломета, после чего активировал несокрушимую тетрархскую броню. Верховный

главнокомандующий молча указал пальцем на дверь, а красный крестик, появившийся на

визоре шкиры, только подтвердил его опасения – за дверью что-то шебуршилось. А

вскоре, продвинутая акустика шкиры донесла до ушей Дениса звук, который перепутать с

чем-то другим было невозможно – щеколда на двери со скрежетом выползала из

удерживающих ее скоб.

«Бл-и-и-ин… опять… когда же это закончится!?..» – промелькнуло в голове у

Дениса.

«Ни-ког-да!» – твердо ответил внутренний голос, и Денис, скрепя сердцем, был

вынужден с ним согласиться.

Дверь скрипнула, приоткрылась, но… из нее никто не показался! – хотя Денис был

твердо уверен, что открылась она даже шире, чем тогда, когда на чердак просачивались

они с любимым руководителем, и это немного нервировало – значит кто-то затаился на

лестнице! А чего ему таиться, спрашивается, если дверь была закрыта, как положено на

щеколду? (тут Денис мимоходом отметил мудрость главкома) – так какого ж хрена

таиться? – ведь ежу понятно: на чердаке никого нет, заходи и располагайся дорогой –