поднялся гул, сначала очень тихий, но с каждым мгновением становящийся все громче и

громче. Ш’Иртан ждал… и он дождался – кто-то в зале громко выкрикнул: – А с какой это

стати!?.. – Тут же в другом конце партера кто-то еще заорал: – А почему это у

простолюдинов кровь плохая!? Кто это так решил!? А!? – Волнение и гул нарастали, пока

не сделались совсем неприличными. Всю эту вакханалию ш’Иртан прекратил, громко, перекрывая весь шум, рявкнув:

– МАААЛ-ЧАТЬ!!! – и зал затих – такая сила была в этом голосе, а он, выдержав

небольшую паузу, продолжил нормальным, спокойным голосом: – Позвольте у вас узнать, Мастера войны… как вы думаете: откуда у нашего уважаемого Гроссмейстера возьмутся

деньги, чтобы платить каждому из вас ежегодно по сто дукатов?.. Деньги это немалые, сами понимаете… – В зале воцарилась особая, вязкая тишина, про которую говорят:

«Слышно, как таракан пёрнул». Дело было в том, что никто из буйного племени детей

лейтенанта Шмид… пардон, пардон – Мастеров войны, такими приземленными темами не

заморачивался – сказано будут выдавать по сто дукатов – отлично! А откуда их возьмет

Гроссмейстер – это его проблемы! И тут на тебе – заставляют думать! В зале стало как-то

неуютно. – Не знаете? – продолжил допытываться ш’Иртан и, после очередной паузы, не

дождавшись никакого отклика от аудитории, с явно проступившей в голосе горечью

сказал: – Ну что ж… раз вы не знаете – придется мне открыть вам эту страшную тайну: деньги возьмутся от того, что в Орден перестанут набирать мальчишек, добравшихся до

его ворот в день летнего солнцестояния… – после этого заявления, в зале стало нарастать

недоуменное гудение, завершившееся вопросом с третьего ряда:

– А кого будут!?

– Кого будут… – переспросил ш’Иртан и вновь сделал паузу, дожидаясь тишины, а

дождавшись продолжил: – Согласно планов нашего мудрого Гроссмейстера в Орден

будут набирать только детей аристократов… – Партер, состоящий, в основном из

потомков простолюдинов, недовольно зашумел – хотя эта новость их лично и не касалась, но все равно известие это было какое-то… неприятное что ли… и хотя еще пару минут

назад, до того, как ш’Иртан начал свой сеанс разоблачения происков сами знаете кого, им

было абсолютно до лампочки кого будут принимать в Орден, как, и будут ли принимать

вообще, сейчас эта новость задела их за живое:

– … а почему это?!.. в честь чего?!.. что за хрень!?.. – загудел партер…

Дождавшись пока стихийный порыв исчерпает сам себя, и в зале снова установится

тишина, ш’Иртан пояснил:

– А потому что, принимать их будут за деньги… за оч-чень большие деньги… с

которых вам… как беспомощным инвалидам, – он усмехнулся «фирменной» Шэфовской

ухмылкой – очень неприятной, надо честно сказать, – будут выплачивать пособие по

инвалидности в сто дукатов. – В зале снова стало нарастать гудение – Мастера войны

переваривали свалившуюся на них информацию.

– А почему по инвалидности-то? – раздался вопрос с галерки.

– Как это почему? – деланно удивился ш’Иртан. – А кому еще деньги платят

просто так – не за работу… у нас в Ордене – только инвалидам. – В ответ на это

сообщение, на лицах Мастеров появилось кислое выражение – отождествлять себя с

калеками как-то не хотелось… а на лице ш’Иртана, наоборот, снова заиграла неприятная

ухмылка.

«Интересно, – мельком подумал Денис, – кто из них у кого перенял эту гадкую

ухмылочку – Шэф у ш’Иртана, или наоборот?» – он был бы крайне удивлен, если бы

узнал, что уже довольно давно ухмыляется точно так же – как говорится: яблоко от

яблоньки… Но, промелькнув на краю сознания, мысль эта тут же исчезла – происходящее

на экране «тельника» захватывало все внимание целиком. Как выяснилось, ш’Иртан если

и уступал в ораторском искусстве Цицерону то, по крайней мере, играл с ним в одной

лиге.

– Орден был единственной возможностью для низкорожденных – таких как мы все,

выбраться из гнилой помойной ямы дна жизни и выкарабкаться к солнцу!.. – гремел

ш’Иртан. Зал слушал заворожено. Внезапно Магистр с крика перешел почти что на шепот

– такие приемы у высококлассных ораторов действуют на аудиторию гипнотически. – Но