– У нас могут возникнуть серьёзные неприятности в связи с арестом Публия Фуска, Максия Галька и Тертуллиана Веноция. Особенно, двоих последних. Все они римские граждане, и вот так просто арестовать их и отдать палачу без суда и следствия, мы не имели права.

– Так, объявите их сторонниками Геты и все дела, — хмыкнул Каракалла.

– Год назад, такое бы прошло, но не сейчас, — покачал головой Опеллий Макрин. — В городе зреет недовольство. Вас, Божественный обвиняют в незаконных действиях. У Максия Галька и Тертуллиана Веноция очень много влиятельных родственников и друзей. Они приходят и задают вопросы, требуют встречи с арестованными. Требуют суда и официальных разъяснений от вас. Многие открыто призывают к неповиновению, так что я не исключаю бунтов и мятежей. А чернь, вы и сами знаете, только и ждёт малейшего повода, чтобы начать погромы.

– Что же делать? — вскричал Каракалла. — Предлагаете ввести в Рим армию?

– Ни в коем случае, — предостерёг префект Макретиан. — Год назад у вас была поддержка, потому-то многие ненавидели сторонников Геты, которые вполне могли захватить власть. Но сейчас, очень сложно найти повод для введения в город войск. Я предлагаю распустить слух, что Максий Гальк, Тертуллиан Веноций и Публий Фуск, вовсе, не какие не заговорщики, а напротив ваши самые верные сторонники. Но они погибли, став жертвами разбойников.

– Гальк и Веноций ещё живы, — заметил Оппелий Макрин. — Сейчас они в дворцовой тюрьме.

– И они, не должны выйти оттуда, — жестко произнёс Макретиан. — Об этом должен позаботиться новый палач. После, тела можно будет выбросить на какой-нибудь улице и объявить, что Гальк и Веноций стали жертвами грабителей.

– А как быть с Фуском? — спросил Макрин. — Мои люди уже разгромили его дом, забрали имущество и рабов. И многие, кто живёт по-соседству, это видели.

– От рабов надо избавиться, — ответил префект Рима.

– А от моих людей тоже? — прищурился Макрин.

– А кто отдал им приказ? — парировал Макретиан.

Префект претория не ответил, лишь многозначительно взглянул на оторопевшего Каракаллу.

– Я был в сильном гневе, — пробормотал тот. — У меня, как раз пропало Сердце тигра и голова раскалывалась от боли. И вообще, ты должен был остановить меня! — император повысил голос и ткнул пальцем в сторону Макрина. — Должен был разъяснить, во что выльется моё скоропалительное решение.

– Я не юрист, — сухо заметил префект претория. — Я лишь, выполняю приказы.

– О том, что нужно было сделать, а чего ненужно, теперь говорить поздно, — произнёс Макретиан поучительным тоном. — Я считаю, что раз уж, всё так обернулось, нужно пустить слух, что разбойники переоделись преторианцами.

– Вряд ли кто-то в это поверит, — хмыкнул Опеллий Макрин. Но он вынужден был признать, что это, пожалуй, единственный способ снять подозрения со своих подчинённых и развеять слухи о том, что в беззаконии по отношению к влиятельным и известным в Риме людям, причастно окружение императора. Насколько такие меры будут действенны, был ещё вопрос. Но попробовать стоило. К таким же выводам пришёл Каракалла.

– Устройте всё, как нужно, — сказал он тихо. — Я и все кто рядом со мной должны быть вне всяких подозрений. Подведёте меня, оба отправитесь на корм рыбам.

Когда префекты ушли, император выпил немного вина, перекусил фруктами, сыром и после велел вызвать к нему Адвента Коклетиана и других военных советников. Сегодня еще следовало обсудить военную кампанию против сарматов, появившихся на левом берегу Данубия и подготовку к походу на восток. Особенно, Каракалла интересовался возможностью создать и обучить настоящую македонскую фалангу. Он уже представлял, как подобно Александру Великому опрокинет конные орды восточных народов и вступит во владение Азией.

Утро выдалось дождливое. Серые тучи затянули небо еще ночью, потом прошел сильный, но короткий ливень, а ближе к рассвету дождь стал моросящим. Лоредан без особого удовольствия высунулся из окна и тут же зябко поежился. Ему хотелось переждать дождь, но тот мог идти весь день, а время уже подгоняло.

Его спутники еще спали. Лоредан оглядел комнату. Взгляд его упал на стол, где в беспорядке лежали яблоки, сыр, виноград и куски жареной рыбы. Тут же стоял средних размеров кувшин с вином. Все это они купили вчера, благо денег, выигранных Фабием хватило не только на попойку в кабаке.

Молодой аристократ выпил немного вина, съел пару кусочков сыра и одно яблоко. Пока он подкреплялся, проснулся Нарбо. Негр широко зевнул, потянулся и с радостной улыбкой поприветствовал господина.

Фабий пробудился последним и сразу же, едва разлепив веки, припал к кувшину с вином. Пил жадно, шумно и судорожно глотая. Наконец, Лоредан отобрал у него кувшин.

– Ну все, хватит, знай меру.

– Голова раскалывается, — пожаловался Фабий.

– А я говорил тебе, пей только Фалернское, — усмехнулся Лоредан. — Нет же, тебе надо было, кроме этого намешать вейское, апулейское и калабрийское пойло. А потом, еще пиво германское!