— А что слышно о Гэ, - спросила Мэри. — Отчего онъ не у нихъ теперь?

— Богъ ихъ тамъ знаетъ, — сказалъ мистеръ Россъ. — Мистеръ Эдмонстонъ все толкуетъ о какомъ-то оскорбленіи, нанесенномъ ему Гэемъ, о какой-то сплетни на счетъ его дурнаго поведенія въ С.-Мильдред. Я ничего не пойму, мн кажется, что мистеръ Эдмонстонъ просто нападаетъ на Гэя.

— А гд самъ Гэй?

— Въ Рэдклиф. Я получилъ отъ него недавно письмо и хочу сегодня же отвчать ему. Быть не можетъ, чтобы человкъ, который ведетъ безпорядочную жизнь, могъ бы заниматься такими серьезными вопросами. На, прочитай его письмо, — сказалъ отецъ, подавая ей конвертъ. — Нужно непремнно показать его содержаніе Эдмонстонамъ.

— Да, правда, — отвчала Мэри, пробжавъ четыре страницы мелко исписанной почтовой бумаги:- я также уврена, что Гэй не способенъ ни на что дурное. Онъ отличный малый. Жаль, что у нихъ эта исторія вышла. Мы лтомъ строили такъ много плановъ о томъ, какъ провести ныншнее Рождество. А вотъ все и разстроилось.

— Въ Гольуэл теперь очень грустно, — замтилъ отецъ:- об барышни сдлались какія-то молчаливыя, серьезныя.

— А Эмми очень грустна? съ живостью спросила Мэри.

— Кажется, что такъ. Она даже не повеселла, когда брату стало немного легче. Исхудала сильно и все гуляетъ одна.

— Бдненькая! сказала дочь и замолчала, боясь разспрашивать отца, чтобы не узнать чего-нибудь непріятнаго.

На другой день шелъ сильный дождикъ, и Мэри не могла идти пшкомъ въ Гольуэль. Эдмонстоны прислали за ней карету съ запиской, въ которой приглашали ее и мистера Росса къ себ на вечеръ. Вся семья, кром Чарльза, была въ сбор въ гостиной, когда Россы появились на порог комнаты. Мэри пристально посмотрла на Эмми. Молодая двушка была вся въ бломъ съ вткой остролистника въ волосахъ; на блдномъ, сильно похудвшемъ лиц ея мелькала улыбка, она весело разговаривала со всми, но, не смотря на то, Эмми была далеко не прежняя рзвая шалунья, съ которой Мэри встртилась въ послдній разъ въ рощ. По всему было замтно, что ее изнурила не одна болзнь брата. Лора, въ свою очередь, показалась Мэри измученной еще боле, чмъ сестра. Гостей съхалось множество, вс почти дамы привезли своихъ дтей, и Эмми досталась на долю обязанность занимать ихъ. Подъ конецъ вечера, лицо ея страшно измнилось отъ утомленія.

— Ты устала, кажется? спросила ее ласково миссъ Россъ.

— Нтъ, но я чувствую, что я слишкомъ глупа, чтобы занимать сегодня гостсй, — возразила Эмми, грустно улыбаясь. — Намъ безъ Чарльза просто бда!

— Какъ скучно вы провели эту зиму — начала было снова Мэри, но замолчала, замтивъ, что ея пріятельница вся вспыхнула.

— Да, — отвчала Эмми съ разстановкой. — Теперь, слава Богу, брату легче, и мы успокоились. Какъ я рада, что ты вернулась домой, Мэри, — сказала она.

Гости вздумали заняться музыкой и нкоторыя изъ дамъ начали приставать къ Эмми съ просьбами, чтобы та что-нибудь имъ сыграла. Бдная молодая двушка съ горькимъ чувствомъ вспомнила, какъ бывало весело было слушать импровизаціи Гэя, и ей тяжело было ссть за фортепіано, но, движимая чувствомъ скромности, она хотла уже повинноваться настойчивому требованію гостей. Къ счастью, мать замтила страдальческое выраженіе ея лица и поспшила ей на выручку, отославъ ее къ больному брату на верхъ. Эмми взглянула на мать съ чувствомъ глубокой благодарности и поспшила уйдти, между тмъ какъ мистриссъ Эдмонстонъ предложила гостямъ замнить Эмми Шарлоттою, говоря, что той сильно хочется похвастать своимъ талантомъ.

— Она, вроятно, съуметъ вамъ угодить, — замтила мать съ улыбкой:- а мой больной давно уже ждетъ свою сидлку Эмми; отпустите ее.

Чарльзъ уже спалъ, когда любимая сестра его вошла въ спальню. Накинувъ шаль на плечи, Эмми тихо опустилась въ мягкое кресло и задумалась. Въ комнат, освщенной матовой лампой, царствовала мертвая тишина. Снизу долетали иногда отрывки какой-то пьесы, разыгрываемой Шарлоттой, слышались смхъ и говоръ. Но Эмми наслаждалась своимъ уединеніемъ. Все милое прошлое пронеслось передъ ея глазами въ эту минуту: ей вспомнилось, какіе веселые, оживленные вечера бывали у нихъ въ Гольуэл, когда Гэй и Чарльзъ принимали въ нихъ участіе. Одинъ болнъ, другой далеко — подумала она, и слезы подступили у ней къ горлу.

— Однако, что же это я длаю! сказала она сама себ:- вдь я дала слово не горевать объ немъ въ этотъ святой вечеръ, когда на всей земл миръ. Нечего плакать, сегодня сочельникъ, сегодня и ангелы на небесахъ радуются и поютъ славу Божію. Ахъ! какъ Гэй плъ у насъ въ прошломъ году, забыть не могу! Гости ухали, вс почти разошлись, и онъ заплъ….

Чтобы развлечь себя отъ пробудившихся воспоминаній, Эмми взяла какую-то книгу со стихотвореніями и, раскрывъ ее, принялась было читать, но какъ на зло вмсто строкъ мелькали въ ея глазахъ слова псни, птой Гэемъ, а воображеніе переносило ее въ замокъ Рэдклифъ, окруженный скалами и моремъ; ей чудился голосъ Гэя, ей слышались слова:

— Эмми, это ты? спросилъ вдругъ Чарльзъ, проснувшись. — Зачмъ ты здсь сидишь? Разв ты не нужна внизу?

— Мама прислала меня сюда, Чарльзъ, — отвчала Эмми.

— И хорошо сдлала, я теб пріятную новость приготовилъ. Мистеръ Россъ приходилъ сюда на верхъ и принесъ мн письмо, полученное имъ отъ Гэя. Знаешь ли что, сестра, вдь онъ убжденъ, что Гэй оправдаетъ себя въ глазахъ папа. Онъ положительно меня уврялъ, что дло этимъ непремнно кончится.

Эмми молча поцловала брата въ лобъ.

Чэрльзъ передалъ ей подробно все содержаніе письма, и съ этого вечера для Эмми блеснуло снова счастіе. Недлю спустя, въ конверт, адресованномъ на имя Чарльза, оказалось письмо отъ Гэя.

— Сестра, на-ка, прочитай, — съ улыбкой замтилъ больной, подавая Эмми конвертъ.

Но та остановила его руку и убжала къ матери посовтоваться, слдуетъ ли ей читать запрещенное письмо или нтъ. Мистриссъ Эдмонстонъ видла волненіе, не ршилась отказать ей въ такомъ невинномъ удовольствіи, и Эмми прибжала назадъ къ брату, вся дрожащая отъ радости; она развернула тонкіе листы почтовой бумаги и съ жадностью начала читать письмо, писанное знакомымъ, дорогимъ почеркомъ. Гэй нигд не упоминалъ объ Эмми, но его письма дышали чувствомъ и свжестью мыслей. Moлодая двушка перечитывала нсколько разъ сряду каждую фразу; съ этой минуты она видимо ожила. Въ январ мсяц здоровье Чарльза очень поправилось; начиная съ октября, онъ не сходилъ съ постели, а тутъ, по-старому, облекся въ китайскій свой халатъ, попросилъ, чтобы его перенесли на диванъ и перекатили въ уборную. Сидть еще онъ не былъ въ состояніи, но его такъ радовала перемна мста, что онъ смясь уврялъ своихъ, что онъ пустился въ свтъ.