Шрифт:
— Папа, вы знаете, что кром Филиппа никто изъ нашихъ не видалъ Гэя. Очень можетъ быть, что наедин съ вами онъ будетъ гораздо откровенне, чмъ съ Филиппомъ.
Аргументъ этотъ былъ масломъ по сердцу доброму мистеру Эдмонстонъ.
— Еще бы! Гэй знаетъ, что я опытне и мое сужденіе всегда иметъ большой всъ въ его глазахъ, — замтилъ онъ. — Притомъ вдь онъ, бдняжка, нжно къ намъ привязанъ. Правду я говорю, Чарльзъ? Какъ ты думаешь?
Чарльзъ немедленно написалъ Гэю, чтобы онъ вмст съ Мэркгамомъ пріхалъ во вторникъ на святой, въ Лондонъ, для свиданія съ опекуномъ.
— Если ты объяснишь тайну вопроса о карточномъ долг, - писалъ Чарльзъ:- все дло устроится.
Глубоко вздохнулъ бдный Гэй, когда онъ получилъ это письмо.
— Все напрасно, милый мой Чарльзъ! — сказалъ онъ самъ себ. — Я не могу отдать имени дяди на позоръ. Видно, моя судьба такая — страдать за другихъ. Ее, ее только мн жаль! Но я далъ себ слово все вынести, все вытерпть, только бы заслужить прощеніе за мой необузданный характеръ. Пусть все горе обрушится на мою голову: это легче, чмъ погубить Эмми, отдавъ ее такому недостойному человку, какъ я. Я заслужилъ наказаніе и долженъ безропотно нести свой крестъ, пока Богу угодно будетъ оправдать меня въ глазахъ людей!…
Гэй въ этотъ же день увдомилъ Мэркгама, чтобы тотъ халъ немедленно въ Лондонъ и на пути завернулъ бы въ С.-Мильдредъ къ миссъ Уэльвудъ, для уплаты ей третной пенсіи, за обученіе маленькой его племянницы Маріанны.
— Я нарочно даю вамъ это порученіе, — писалъ онъ къ старику:- чтобы доказать, что я тайныхъ денежныхъ длъ не имю.
За нсколько дней передъ свиданіемъ съ опекуномъ, Гэй началъ снова волноваться.
День своего рожденія онъ провелъ среди книгъ и размышленій, совершенно одинъ. Чувствуя, что приближается минута ршенія его судьбы, что предстоящее свиданіе съ опекуномъ или уяснитъ дло его и возвратитъ ему Эмми, или же, напротивъ, совершенно разорветъ его связи съ семействомъ Эдмонстоновъ, Гэй падалъ духомъ и старался молитвой подкрпить себя. Такъ провелъ онъ всю страстную недлю. Уединеніе и благочестиныя занятія не замедлили произвести благотворное дйствіе на Гэя. Первый день Пасхи былъ встрченъ имъ съ тихой радостью и съ свтлой надеждой на измненіе его судьбы къ лучшему.
ГЛАВА X
— Начинается! подумалъ Гэй, отпустивъ кэбъ и медленно поднимаясь по стуиенямъ гостиницы въ Лондон, куда онъ пріхалъ въ назначенный день, для свиданія съ опекуномъ. — Господи! дай мн силу выдержать!…
Дверь одного нумера отворилась, онъ увидлъ мистера Эдмонстона, Мэркгама и дядю Диксона! Вс трое кинулись Гэю на встрчу, а мистеръ Эдмонстонъ, схвативъ его за об руки, началъ съ жаромъ трясти ихъ и весело закричалъ:
— Вотъ онъ на лицо! Гэй, голубчикъ, вдь ты великодушнйшее созданіе въ мір! Мы непозволительно съ тобой обращались! Я жалю, что мн не отрзали правой руки прежде, чмъ я ршился написать къ теб это несчастное письмо. Хорошо, что все теперь уладилось. Забудь и прости! а? что скажешь? Мы сегодня же отправимся вмст въ Гольуэль, а завтра пошлемъ за Делореномъ. Говори, желаешь?
Гэй чуть не одурлъ отъ изумленія. Онъ крпко пожалъ руку опекуну и закрылъ на минуту глаза.
— Что это? сонъ? проговорилъ онъ слабо. — Вы сказали, что все уладилось? какимъ образомъ?
— Да очень просто, — отвчалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Я теперь знаю, куда ты употребилъ деньги, и глубоко уважаю тебя за это, а вотъ теб на лицо человкъ, который объяснилъ мн все дло. Недаромъ говорилъ я своимъ, что тутъ кроется какая-нибудь проклятая сплетня. Всю эту кутерьму надлала маленькая Маріанна!…
Гэй съ удивленіенъ взглянулъ на дядю Диксона: тотъ только и ждалъ, чтобы Гэй обратилъ на него внимаіне.
— Поврьте мн, - сказалъ онъ взволнованнымъ голосомтъ:- я только сегодня утромъ узналъ, какое страшное подозрніе я на васъ навлекъ. Не грхъ ли вамъ было скрывать все это отъ меня?
— Неужели вы разсказали? началъ Гэй.
— Исторію о чек? прервалъ его опекунъ:- какъ же, онъ все передалъ, все, даже подробно разсказалъ намъ о твоемъ поступк съ его малюткой. Какъ это ты изворачивался, чтобы платить за ея воспитаніе? А мистеръ Филиппъ еще проповдуетъ, что ты будто бы всегда безъ денегъ. Не мудрено!…
— Знай я только, что вы себя обрзываете во всемъ, — замтилъ Диксонъ:- я бы ни за какія блага въ мір не ршился васъ безпокоить….
— Дайте мн опомниться! проговорилъ Гэй, схватившись за стулъ. — Мэркгамъ! скажите, Бога-ради, оправданъ я или нтъ? Дйствительно ли мистеръ Эдмонстонъ примирился со мною, или это шутка?
— Будьте покойны, сэръ, — отвчалъ старикъ управляющій. Мистеръ Диксонъ представилъ намъ росписку въ тридцати-фунтовомъ чек, выданномъ на ваше имя, и по этому пункту вы окончательно оправданы.
Гэй глубоко вздохнулъ, у него точно спалъ камень съ сердца.
— Не знаю, право, какъ мн и благодарить васъ, — сказалъ онъ, обращаясь къ дяд, а потомъ къ опекуну. — Скажите, лучше ли Чарльзу? спросилъ онъ у послдняго.
— Лучше, гораздо лучше, ты его увидишь завтра, — отвчалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Такъ-то, мой милый, теперь все дло ясно.
— Но я все-таки не могу вамъ объяснить, для какого употребленія мн были нужны именно тысяча фунтовъ стерлинговъ, — возразилъ Гэй.
— Какія тутъ объясненія, теб денегъ не выдавали, значитъ отъ тебя и отчета нельзя требовать.