Правда, дурная карма LZ тоже не успокаивалась и продолжала свою разрушительную работу. 8 ноября Питер Грант вынужден был признать, что вечный нянь музыкантов и заводила всех цеппелиновских гусарств Ричард Коул уже с трудом отдает себе отчет, на каком свете он находится, и ни к какой административной работе более не пригоден — так далеко зашел роман старины Ричарда с героином. Скрепя сердце, Грант вынужден был уволить Коула, с которым проработал бок о бок 13 лет, дав, правда, обещание, что возьмет его обратно, как только тот излечится от пристрастия к «генри». Ареной борьбы с героином Коул избрал Рим, где и был арестован вместе со своей подругой на следующий же день по обвинению… в терроризме. Обвинение оказалось сплошной липой, однако Коулу все же пришлось похлебать полгода баланду с макаронами. Впрочем, нет худа без добра: тюрьма сделала то, чего не смог сделать ни один наркодиспансер — Коул выздоровел.

Зимой произошла еще одна темная история: в особняке Пэйджа Plumpton Place 19-летний юнец, знакомый гитариста, скончался от передозировки героина. Самого Пэйджа дома не было, и все обвинения с него были сразу же сняты, однако слухи и пересуды о наркотиках и черной магии поползли снова: Пэйдж счел за лучшее продать печальное место и купить новый особняк, на этот раз в Виндзоре — тот самый, где вскоре суждено будет умереть Джону Бонэму.

Среди всех этих перипетий LZ продолжали встречаться и репетировать, хотя спринтерские темпы юности были уже очевидно им не по силам (или не по кайфу) — только 30 мая 1980 года Питер Грант смог официально объявить о начале европейского турне — первого турне после гибели Карака.

Несмотря на то что пресса метрополии хранила гордое молчание о туре «LZ Over Europe 1980», прием на местах, в частности, в Германии, был очень хорош. Группа полностью учла веяния времени: вместо феерии огней и пиротехники — почти голая сцена, вместо пространных соло — жесткая, лаконическая подача материала. За всем этим явно была видна рука Джона Поль Джонса, который находился в прекрасной форме. Плант тоже оживал на глазах. Сложнее обстояло дело с двумя другими участниками: Пэйдж то блистал как прежде, то появлялся на сцене вялый, разбитый, болезненный и несобранный. Трудно сказать, в чем тут было дело — в героине, черной магии, переутомлении или во всем вместе, но Пэйдж уже был явно не тот, что прежде.

Хуже же всего дела обстояли у Бонзо: 27 июля, на концерте в Нюренберге, он даже свалился в обморок после третьего номера, и концерт пришлось отменить. Правда, на следующий день он, ухмыляясь, объяснил, что, дескать, местный шнапс слишком крепок, но видно было, что и этого сивку укатали крутые горки.

8 июля, в последний день тура, Грант одержал решающую победу: окрыленный успехом в европах, Плант дал согласие на американские гастроли, правда, оговорив их предельный срок 30-ю днями. Казалось, что в новом десятилетии LZ ничто не помешает остаться на лету и что эта песня останется прежней навсегда.

5 сентября 1980 года группа собралась в новом особняке Джимми для репетиций перед отъездом в Америку. Бонэм прибыл крепко под шофе и продолжал опрокидывать рюмку водки за рюмкой в течение всего вечера. Впрочем, в тот день ничего серьезного не планировалось — первая репетиция традиционно выливалась в пьянку на радостях, поэтому за количеством поглощаемого Бонэмом спиртного никто особенно не следил. Да и кто когда в группе LZ следил за такими мелочами?

Ближе к вечеру, когда окончательно стало ясно, что Джон мертвецки пьян, его отнесли на руках в приготовленную для него спальню, уложили в постель на бок и так оставили.

Когда к полудню Бонзо не проснулся, один из операторов группы Бенджи Лефевр, решил проведать его. Джон Бонэм лежал на спине: был холоден и мертв. Как установил позднее коронер, смерть наступила утром от удушья, вызванного попаданием в легкие рвотных масс. В желудке у Бонзо было в ту ночь 2,5 литра водки (более хрупкому Хендриксу для того, чтобы умереть такой же смертью, хватило бутылки красного вина). Ему было 32 года.

Плант кинулся к родным Бонзо — жене с двумя детьми (сыну Джейсону и дочери Зое), — чтобы сообщить им ужасную весть и поддержать их. Джон Поль в страшном шоке поспешил к себе домой. Пэйдж остался дома объясняться с врачами и полицейскими.

Еще никто не произнес ни слова, но всем было ясно, что этот удар станет последним для изветшавшего в штормах воздушного судна.

Через две недели, после печальных похорон на сельском кладбище, то, что осталось от группы собралось на острове Джерси на одну из самых коротких в истории LZ встреч. Оттуда Пэйдж, Пласт и Джон Поль вылетели в Лондон: там, в номере отеля «Савой», их поджидал Питер.

– Что мы будем делать дальше? — спросил Плант.

– Все что угодно, но только не быть LZ, — ответил менеджер.

– Слава Богу, ты сам это сказал. Нам так не хотелось тебе этого говорить!

Официальное заявление гласило:

«После потери нашего друга в глубочайшем согласии и понимании между нами и нашим менеджером мы решили, что не можем продолжить существовать как группа».

На этом история группы LED ZEPPELIN заканчивается. Конечно же, конечно, потом была и успешномногообразная сольная карьера Роберта Планта, и более проблематичная, полная метаний — у Джимми Пэйджа, и сложился как интереснейший продюсер Джон Поль Джонс, на счету у которого — десятки работ, каждая из которых вполне заслуживает отдельного полновесного разговора. И даже альбомы уже несуществующей группы будут, как заведено, выходить: в ноябре 1982 года — Coda, включившая в себя ранее неизданные материалы студийных сессий, в 1990 — бокс-сет Remasters/Led Zeppelin, в создание которого Джимми вложил, пожалуй, не меньше энергии и таланта, чем в любой номерной студийный альбом LZ. И будет воплощение духа LZ, самое близкое к оригиналу — в виде знаменитого проекта Unleaded Пэйджа и Планта. И конечно же, музыка LZ живет — на радиоволнах, в коллекциях меломанов, в кавер-версиях других коллективов, в сэмплах, в огромном влиянии, которое она оказала на сотни и тысячи коллективов в разных уголках мира.