Как ты понимаешь, имелась в виду интроспективная психология, которая занималась “внутренними процессами”, но старым, субъективным методом. А тут — вполне объективные данные! При этом объективность понималась в старом смысле слова, традиционном для естественных наук. Когнитивная психология — типично номотетическое направление,

которое видит свою задачу в обобщении получаемого фактического материала и установлении законов. Тем не менее, уже с самого начала стала очевидна ограниченность такого подхода. Во-первых, это, как и в случае интроспективной психологии, была психология “лабораторного человека”. Во-вторых, человек выступал больше как Думатель, чем как Деятель, то есть практически исключалась активность субъекта (См. [28, с. 10]). В-третьих, опять возрождались постулаты эле-ментаризма: возможность “собрать” целостный образ познания человека из разрозненных процессов и “блоков” переработки информации. В-четвертых, отдельные концепции и частные теории оказались плохо согласованными друг с другом и не имеющими единой объединяющей их основы. С: Ну и какая же “правда” в таком новом членении человека? А.: И все-таки она есть. Давай в качестве примера рассмотрим один из типичных экспериментов в когнитивной психологии. Он изложен в одном из руководств известных “когнитивистов”, переведенном на русский язык еще в начале 70-х годов. Некоторые экспериментальные исследования в когнитивной психологии П. Линдсей, Д. Норман: Эксперимент Сперлинга. … В одном из основных экспериментов карточку, на которой изображено 9 букв, расположенных в три строки по 3 буквы в каждой предъявляют на тахистоскопе в течение 50 мс. Обычно испытуемому удается прочитать только 4 или 5 букв из 9. Даже если увеличить число букв в карточке или изменить длительность ее предъявления, испытуемый почти неизменно называет примерно 4­5 букв [29, с.316]. С: Да это же эксперимент Вундта!

А.: Верно, сходство просто бросается в глаза. Не случайно Найссер однажды сказал, что “постулаты, лежащие в основе большинства современных работ, посвященных переработке информации, удивительно мало отличаются от постулатов интроспективной психологии XIX в., несмотря на отказ от интроспекции как таковой” [27, с. 29]. Тем не менее, развитие собственно экспериментальных методик не стояло на месте.

Диалог 10. Естественная или гуманитарная?

П. Линдсей, Д. Норман: Если мы хотим выяснить, что же в действительности может увидеть испытуемый, не следует просить его сообщать обо всем, что он видит. Возможно, что он видит все буквы, а затем забывает некоторые из них. Чтобы проверить это предположение, мы можем попросить его дать частичный отчет о предъявленных буквах. В этом случае, как и ранее, предъявим карточку с девятью буквами, но затем предъявим карточку, где прямоугольным значком отмечено место одной из них, и попросим испытуемого просто назвать отмеченную букву. До предъявления карточки с прямоугольной меткой испытуемый не знает, какая из девяти букв будет отмечена…

Если испытуемый всегда может назвать произвольно помеченную букву, это означает, что он действительно в состоянии увидеть в одно мгновение все девять букв… Таким образом, он видит больше, чем может сообщить в отчете [29, с. 316-318].

А.: Таким образом было доказано, что после воздействия зрительного стимула образ этого стимула сохраняется в зрительной системе в течение некоторого времени после предъявления. Этот “непосредственный отпечаток” сенсорной информации был назван “иконической памятью” (от слова “икона”). Он, таким образом, хранит гораздо больше информации, чем может быть впоследствии использовано и остается в последующих системах памяти. Помнишь, речь шла об исследованиях Эббингауза и полученном при этом эффекте, названном “фактором края”?

С: Помню. Первые и последние слова или слоги из списка запоминаются лучше всего. А.: Когнитивные психологи объясняют факт лучшего запоминания последних слов тем, что они попадают в так называемую кратковременную память. Здесь информация хранится дольше, чем в иконической памяти. Интересно, что можно “убрать” этот эффект края очень простым способом.

П. Линдсей, Д. Норман: В 1954 году Ллойд и Маргарет Петерсоны … провели очень простой эксперимент, который, однако, дал удивительные результаты. Они просили испытуемых запомнить три буквы, а спустя 18 с. повторить их. Этот эксперимент кажется совершенно незначительным. А между тем оказалось, что испытуемые не могли запомнить эти три буквы. В чем же дело? Все очень просто: в промежутке между предъявлением трех букв и моментом, когда нужно было

их припомнить, испытуемые должны были проделать некоторую умственную работу: они должны были в быстром темпе вести “обратный счет тройками” [29, с. 321-322]. С: Как это?

А.: Нужно было отнимать по одной тройке от какого-нибудь трехзначного числа. Оказалось, что такая деятельность “стирает” следы из кратковременной памяти, которые хранятся в ней около 20 с.

С: А как же запомнить на более долгое время?

А.: Для этого необходимо, например, повторение данного для запоминания материала несколько раз. Этот простой прием удерживает данный материал в кратковременной памяти более долгое время и способствует его переводу в так называемую долговременную память… С: Которая, очевидно, отличается от кратковременной временем хранения там информации? А.: Не только. Она организована по-другому. Но об этом ты узнаешь позже. А сейчас — пример еще одного эксперимента в когнитивной психологии. Говорят, идея его родилась, как и в случае Левина, в кафе. Может быть, это легенда, но очень правдоподобная. Представь себе, что ты сидишь в кафе за чашечкой кофе или коктейлем. Рядом с тобой сидят твои друзья и что-то обсуждают с тобой. Да еще и музыка играет. Как ты распознаешь, что тебе говорит сосед слева, если одновременно к тебе обращается и сосед справа? Сможешь ли ты одновременно следить за тем, что говорят оба? С: Вряд ли.

А.: Некоторые из когнитивных психологов, например Колин Черри, Дональд Бродбент, Анна Трисман и другие, вплотную занялись этим вопросом. Они разработали ряд интересных методик по изучению селективности, то есть избирательности, восприятия и установили, что это очень сложный процесс. Представь, что тебе дают наушники и в каждом из них звучит свое сообщение. Когнитивных психологов интересовало, как будет происходить анализ одного из данных сообщений, если на другое ухо подается, допустим, шум, речь на другом языке, речь на родном языке, но состоящая из не связанных между собой слов, осмысленная речь на родном языке, но произносимая другим голосом и так далее. Оказывается, по двум каналам сразу, тогда как самому испытуемому кажется, что он “слушает” только одно сообщение, а отдругого “отстраивается”.

Диалог 10. Естественная или гуманитарная? С: Как же это было доказано?

А.: Здесь опять были использованы остроумные методические приемы и находки. Например, по тому каналу, от которого испытуемый вроде бы “отстроился”, вдруг звучит его имя. Внимание испытуемого тут же обращается на этот канал. Произошло бы это событие, если не анализировалось бы другое сообщение тоже? А если пустить по этому второму каналу продолжение сообщения первого и в это время по основному каналу начать передавать иную информацию? Испытуемый тут же “переключится” на этот второй канал. Как бы мог он это сделать, если одновременно не анализировалось бы сообщение по второму каналу? С: Как интересно! И как же происходит этот анализ?

А.: А вот это, а также другие многочисленные эксперименты, проведенные в рамках когнитивной психологии и внесшие свой вклад в изучение, прежде всего, переработки информации в психических системах, ты узнаешь позже, например, из обобщающего труда по когнитивной психологии [45]. Моя задача показать, что и в этом подходе, если, конечно, не считать его единственным, есть своя правда. Когнитивная психология — “номотетическое” направление, которое строится на основе “естественнонаучной” парадигмы. Даже специфически человеческое поведение, обусловленное историческими и культурными условиями, она стремится редуцировать к процессам, аналогичным процессам в компьютерах, подчиняющимся одним и тем же законам. Аналогичное стремление найти “универсальные законы”, управляющие человеческим поведением в социальных группах и определяющие восприятие людьми различных социальных явлений, можно найти в социально-психологических концепциях когнитивистской ориентации. В качестве источников этих теорий выступают гештальтпсихология и концепция Курта Левина. Я не буду вдаваться в детали, приведу только один пример. Речь идет о теории когнитивного диссонанса американского психолога Леона Фестингера [46]. Один из учеников и одновременно критиков Фестингера американский же психолог Эллиот Аронсон пишет об этой теории, что ее применимость доказывалась в диапазоне “от опытов с крысами в лабиринте …до формирования ценностей у детей…; от исследования голодания студентов-второкурсников …до изучения обращения в другую веру религиозных фанатиков” [30, с. 111].