– Как поживает русалка Мидаса?

Рита хмыкнула:

– Скучает. Знаешь, Ялта тоже красивый город, но без тебя…

От этих слов его пробрала дрожь. Рита постепенно входила в его плоть и кровь:

– И я без тебя изнываю. Даже не предполагал, как тебя будет не хватать.

– Я приглашала тебя в гости.

Леонид грустно заметил:

– Меня еще кое-куда пригласили, причем выбора у меня нет. Завтра я уезжаю в Приреченск на неделю.

Она ойкнула:

– Зачем?

– Начальство требует. Правда, потом я вернусь, чтобы догулять оставшиеся дни. Надеюсь, твоя бабушка уже поправится.

– Несомненно. Ей уже лучше, – Рита немного помолчала. – Чем ты занимался в Мидасе? Выяснил что-нибудь насчет гибели Тарасова?

– Пока только адрес матери той медсестры, которая могла сделать роковую ошибку в медкарте Радуговой.

– Ясно. Значит, устроишь ей допрос?

Он рассмеялся:

– Если успею.

– Поставишь меня в известность, – безапелляционно заявила она.

– Обязательно.

– Тогда удачи, – русалка вздохнула. – А теперь я отключаюсь. Надо готовить ужин для бабушки. Пока она еще не встает.

– До встречи.

– Ты там не задерживайся.

Он с сожалением бросил мобильный в борсетку и подошел к станции. В маленьком киоске сидела миловидная женщина, продававшая билеты.

– Есть что-нибудь на завтрашнее утро до Симферополя? – поинтересовался Сомов.

– На восемь, – равнодушно объявила она. – Берете?

– Разумеется.

Она лениво отбила билет и взяла деньги, даже не пожелав приятной поездки. Леонид сунул мелочь в карман и направился к пансионату. Вот теперь он ощущал слежку каждой клеточкой тела.

«Давайте, милые, – мысленно подбадривал оперативник. – Только умоляю, не проспите мой завтрашний отъезд. Иначе все старания коту под хвост».

Кто-то невидимый, как приведение, шел за Леонидом. Кто-то, кто не хотел, чтобы правда выплыла наружу.

Утром Сомов, собрав только самые необходимые вещи, со спортивной сумкой через плечо садился в автобус. Проехав пару километров по трассе, Леонид попросил водителя остановиться. Молодой рыжий парень недоуменно посмотрел на странного пассажира:

– До Симферополя еще далеко, – счел он своим долгом предупредить.

– Я знаю, – отмахнулся Леонид. – Просто я оставил документы в пансионате.

Водитель посмотрел на него с сожалением:

– Очень жаль. Как же ваш билет? Ведь вам не вернут деньги и не обменяют.

– Это пустяки.

Рыжий открыл дверь микроавтобуса и выпустил Сомова:

– Ловите попутки. На этом участке автобусы ходят редко. Желаю удачи.

– Благодарю.

Леонид махнул рукой доброжелательному парню и осмотрелся. Насчет проходящих машин он не беспокоился. Теперь ему предстоял долгий спуск вниз через крымский лес.

Тот, кто никогда не пробирался через заросли крымского леса, не может себе представить то, что пережил Сомов. Ему приходилось в буквальном смысле слова продираться через джунгли. А как иначе назвать непролазные сплетения деревьев, кустарников и каких-то лиан? Сначала Леонид пытался найти тропинку, однако вскоре убедился: здесь давно не ступала нога человеческая. С одной стороны, это было хорошо: его преследователи никак не могли остаться незамеченными, если вдруг решили последовать за ним и видели вынужденную остановку. Но с другой – как отсюда вообще можно выбраться? Молодой человек шагал уже полчаса, и за это время ему удалось сохранить только джинсы. Какие-то колючки превратили футболку из тонкого трикотажа в лохмотья, из глубоких ран на руках текла кровь. Выручала спортивная сумка. Она, как таран, расчищала оперативнику путь. Когда на пути неожиданно возникла поляна, окруженная незнакомыми деревьями, Сомов издал крик радости. Здесь он перекусит и выспится. Времени до вечера навалом. Ведь именно в это время суток ему необходимо добраться до снятой комнаты. И сделать это надо незаметно. Поселившись у бывшей хозяйки Скворцова, он станет продолжать расследование. И тогда преступнику не уйти от наказания.

Он бросил сумку на траву и плюхнулся рядом. Мышцы болели, как будто мужчина совершил пробег на длинную дистанцию, кровь перестала течь, однако раны саднили. Оперативник достал старую майку, разорвал ее и обильно смочил тряпки одеколоном, подаренным ему на день рождения еще той, приреченской Ритой. Накладывая на раны повязки и морщась от боли, Леонид, чтобы отвлечься, стал вспоминать о ней и с удивлением заметил: эти мысли не доставляют ему никакого удовольствия. Приреченская Рита ушла в прошлое. Когда он вернется в родной город, то даже не позвонит ей. Между ними все кончено. И виной тому маленькая бестия с волосами цвета меди. Подумав о мидасской русалке, Сомов заулыбался. Кажется, он влюбился в эту девушку. Но как относится к нему она? Ведь ее брат категорически против того, чтобы сестра даже просто общалась с его коллегами. Да и разница в возрасте… Мидасской ундине всего восемнадцать, а ему – двадцать шесть. Последует ли она за ним, если между ними вспыхнет настоящее чувство, и он предложит ей руку и сердце? Сейчас вопросов было больше, чем ответов.

На слежавшихся прошлогодних листьях капитан расстелил маленькую скатерку и достал термос и пакет с бутербродами. Только теперь он почувствовал голод и жажду и с удовольствием впился зубами в чуть подсохший хлеб. Чай в термосе не остыл и не утолял жажду. Однако сладковатая жидкость была лучше, чем ничего. Подкрепившись, Сомов посмотрел на часы. По его подсчетам, он уже должен был оказаться в Симферополе. А через восемь часов он поменяет сим-карту – ведь на территории России никто из Мидаса не может позвонить ему, тем более Рита. Большая и маленькая стрелки любезно показывали полдень. Оперативник успевал отоспаться и продолжить утомительный путь. Леонид удобно устроился на ковре из листьев в тени раскидистого дерева и моментально заснул.