— Ана, я не знаю, смогу ли я…

— Конечно, ты сможешь. Ты любящий, ты веселый, ты сильный. Наш ребенок ни в чем не будет нуждаться.

Он холоден, уставившись на меня, сомнение, запечатлено на его красивом лице.

— Да, было бы идеально повременить с этим, чтобы подольше насладится нами двумя, но теперь нас будет трое, и мы будем расти вместе. Мы будем семьей. Наша общая семья. И твой ребенок будет любить тебя просто так, как и я. — Слезы потекли из моих глаз.

— О, Ана, — шепчет Кристиан, его голос, мучительный и огорченный. — Я думал, что потерял тебя. Тогда я думал, что потерял тебя снова. Видя тебя, лежащей на земле; бледная и холодная, без сознания. Все мои худшие страхи, казалось, сбылись. А теперь ты здесь — смелая и сильная, даешь мне надежду. Ты любишь меня после всего, что я сделал.

— Да, я люблю тебя, Кристиан, несмотря ни на что. И всегда буду любить.

Мягко беря мою голову своими руками, он вытирает мои слезы большими пальцами. Он вглядывается в мои глаза, серые к синему, и все, что я вижу: его страх, удивление и любовь.

— Я тоже тебя люблю, — выдыхает он. И целует меня нежно-нежно, как человек, который обожает свою жену. — Я постараюсь быть хорошим отцом, — шепчет он в мои губы.

— Попробуй, и у тебя получится. И потом у тебя нет большого выбора в этом вопросе, потому что «Blip» и я не уйдем никуда.

— «Blip»?

— «Blip».

Он поднял брови.

— Я называл его «Junior» в своей голове.

— Он и есть «Junior».

— Но мне нравится «Blip» — Улыбнулся он смущенно и снова поцеловал меня.

— Я бы весь день тебя целовал, но твой завтрак стынет, — шепчет Кристиан напротив моих губ. Он смотрит на меня сверху вниз, теперь улыбаясь, но не глазами; они томные, чувственные. Он снова изменился. Мой мистер Капризный.

— Ешь, — приказывает он, и его голос мягкий. Я глотаю, реагируя на его тлеющий взгляд, и ползу обратно в постель, избегая предусмотрительно трубок от капельницы. Он толкает лоток ко мне. Овсянка остыла, но блины прекрасны в самом деле, они аппетитные.

— Ты знаешь, — бормочу я между глотками, — «Blip» может быть девочкой.

Кристиан проводит рукой по волосам.

— Две женщины, да? — тревога мигает на его лице, и его сексуальный взгляд исчезает.

Вот дерьмо.

— У тебя есть предпочтения?

— Предпочтения?

— Мальчик или девочка.

Он хмурится.

— Пусть будет здоровым, — говорит он тихо, явно смущенный вопросом. — Ешь, — огрызается он, и я знаю, что он пытается избежать этой темы.

— Я ем, ем. Боже, береги свои волосы, Грей. — Я смотрю на него внимательно. В уголках его глаз образовались морщинки от беспокойства. Он говорил, что постарается, но я знаю, он все еще волнуется из-за ребенка. О, Кристиан, я тоже. Он садится в кресло рядом со мной, поднимая «Seattle Times».

— Вы снова на первой полосе газет, миссис Грей. — Его тон горек.

— Опять?

— Писаки только и делают, что переписывают на новый лад вчерашнюю историю, но выглядит правдоподобно. Хочешь прочесть?

Я качаю головой.

— Почитай мне. Я ем.

Он ухмыляется и продолжает читает статью вслух.

Это отчет о Джеке и Элизабет, представляющая их как современных Бонни и Клайда. В ней кратко упоминают похищение Мии, мое участвие в ее спасении, и то что Джек и я находимся в одной больнице. Как пресса получила эту информацию? Я должна спросить у Кейт.

Когда Кристиан закончил, я попросила: — Почитай еще что-нибудь, пожалуйста. Мне нравиться слушать тебя.

Он угождает мне и читает сводку о буме по поводу производства бубликов, а также о событии, что «Боинг» отменил запуск в производство какого-то самолета. Кристиан хмурится когда читает. Слушая его успокаивающий голос, в то время пока я ем, уверенная в том, что я в порядке. Миа в безопасности и мой маленький «Blip» в безопасности — я чувствую драгоценные минуты покоя, несмотря на все, что произошло за последние несколько дней.

Я понимаю: Кристиан беспокоится о ребенке, но я не понимаю глубину его страха. Я хочу поговорить с ним об этом. Посмотрим, смогу ли я успокоить его.

То что меня удивляет, что он не перенес на себя идеальный пример, его родителей. И Грейс и Каррик являются примерными родителями, или мне так кажется. Может быть, это было вмешательством Суки-Тролля, которая так плохо на него повлияла. Я не хочу так думать. Но на самом деле я думаю, что это все ведет к его родной матери, хотя я уверена, что без миссис Робинсон не обошлось. Я оставила свои мысли, когда вспомнила разговор шепотом. Черт! Он всплывает в моей памяти, когда я была без сознания. Кристиан говорил с Грейс. Но тени в моей голове тают. О, это так расстраивает.