– Почему?
– заинтересованно спросил Гайжан.

– У бесстрашного воина появился страх и опасения. Раньше ему нечего было терять. А теперь появились его чувства и его женщина. Он не мог действовать с прежней решительностью. Он стал уязвим.

– То есть нельзя поддаваться глупым соблазнам?
– с натянутой улыбкой произнёс триерарх.

– Нет, наоборот. Он всё понимал, но пошёл на это. Мало стоит жизнь того, кому ничто не дороже этой жизни.

В помещении установилась тишина. За бортом шлёпали в воду десятки вёсел, деревянный корпус триремы постанывал, с нижней палубы доносился приглушённый "топот" барабана, отмеряющий ритм. Через забранное решёткой окно в потолке втекал лунный свет и мгновенно растворялся во власти двух масляных ламп.

Гайжан с некоторым трудом поддерживал на лице улыбчивое выражение, чаша в его руке плавно колыхалась в такт барабанному бою. Еншая так и подмывало задействовать Влияние, однако он волевым усилием прогнал это желание и занялся креветками, щедро окропляя их лимонным соком. Всё это время он не мог понять, нравится ему больше вкус или запах.

Наконец триерарх очнулся от раздумий и, смахнув пылинку с рукава, одним глотком осушил чашу:

– Скажите, вашего влияния на суше хватит для уничтожения Зуврата года Посевов?

– Прямо уничтожения?

– Вы не так поняли. Его смерть меня не интересует. Я хочу лишить его доброго имени. Разорить его. Сломать хребет всей его семье. Старые счёты, вы должны понимать.

Еншая пережевал креветку и задумался. Он давно отыскал удобное положение среди подушек, ладони его сцепились в замок, а большие пальцы совершали вращательные движения друг вокруг друга.

– Это возможно. Сейчас у нас начинается борьба с незаконной торговлей с Бактуном. Подозрение падёт на Зуврата. Все знают о жадности и беспринципности людей, связанных с семейством Жамхаров. В его виновность легко поверят. Веские доказательства тоже появятся. Он и его семья лишатся имущества, положения, от них все отвернутся.

Триерарх кивнул, примеряя на лицо чуток хищную улыбку:

– Я потоплю для вас корабль Ордена. Вы же растопчете для меня Зуврата. От сотни золотых я также не отказываюсь.

– Кто из нас тут купец?
– хмыкнул Еншая.
– Деньги будут. А вот сведения о караване с серебром я пока придержу. Об этом мы поговорим с вами после... м-м-м... работы с триремой Ордена.

– Идёт.

– Наша бирема подойдёт к вам второго числа. Четвёртого или пятого вы должны пустить святош на дно. Мне нужно ваше слово.

– Вам будет достаточно одного слова?

– Да. Или я ничего не понимаю в людях.

– Хм... Я даю вам слово потопить эту трирему.

– Отлично. Я, с вашего разрешения, выйду на палубу подышать. Ночь чудесная, жаль её упускать.
– Еншая поднялся с ложа и одёрнул примятые складки хитона.

Уже в дверях его остановил напряжённый голос Гайжана:

– Вам таки удалось на меня повлиять.

– Разве? Я не использовал никаких способностей. Белая петля на шее меня не обрадует. Вы предупредили - я внял.

Пират резко вскочил на ноги и придвинулся вплотную к Еншая.

– Вы знали, - глаза его сверкали.
– Вы знали о моей семье. Знали, что мой дед выступил против скупки Жамхарами собственности погибших триерархов. Знали, что Зуврат был другом моего деда. Я не знал, что Жамхары совратили его женитьбой и богатым приданым. Вы мне сказали об этом, дабы я понял, что именно он предал моего деда.

Еншая спокойно, не отводя глаз, выдержал гневную отповедь:

– Может и знал. Но я ни о чём не врал.

– Не врали, не врали, - триерарх поиграл желваками на скулах, часто дыша через нос.
– Вы сознательно завели разговор о цели в жизни, о её смысле, о старых счётах. Нарочно разбередили семейные раны. Заставили меня схватиться за возможность отомстить Зуврату.

– Я не использовал способности. Не врал и о своих убеждениях. Вы отказываетесь от данного слова?

– Нет, - процедил Гайжан, гнев его быстро затухал.
– Вы же знаете, что я не откажусь от данного слова... Скажите, у вас бывают разговоры с кем-то без желания управлять человеком?

– Не знаю. Я и сам часто не понимаю, - ответил Еншая и ступил на затянутую ночной темнотой палубу.

Спокойное море, напитанный солёной влагой воздух, луна, дорожка света на воде, звёзды, движение вёсел - всё по-прежнему. Покой и умиротворение. На волю - как это часто было с ним в таких случаях - просились слова из трактата "О тонкостях Влияния на глупых и на просвещённых": "Может статься, что о ваших способностях проведают. В случае этом не старайтесь напрямую обхитрить настороженного человека. Пока он тщится оградить себя от вашего Влияния, обратитесь к его подлинным ценностям. Дайте ему себя настоящего, и он ответит вам тем же. Взывайте простыми, но откровенными словами к самой его сущности. Подвигните его самого себя убеждать. Не изменяйте, а направляйте!".