Даниель попытался представить себе выстрел по звездолёту, от которого корабль не взрывается, а разваливается на большие куски, причём пассажиры остаются в живых. Не смог. Решил не уточнять: повстанческие дела, мало ли, сколько сказали - всё твоё, и не ищи большего.

– Потом мы оттуда улетели, я захожу в отсек, а этот там сидит. По-галактически не понимает, от робота шарахается, бластера не боится. Язык его тоже не поймёшь. Судя по всему, ему здорово досталось, такое впечатление, что болен. Жалко. Я посмотрел по Энциклопедии народов Галактики - таких там нет, даже в последних изданиях.

– Может, он на свой народ не похож, - заметил Шанидар.
– Раз болен.

– Может, - согласился Даниель и повернулся к маленькому человечку. Впервые стало неловко за свой высокий рост: с людьми это было нормально, а тут - невольно добавляешь напряжённости тем, что нависаешь, как... ну да, это Вейдеру свойственно вот так подавлять окружающих.

Он указал на себя и назвал своё имя. Понадеялся, что тот поймёт.

Живые карие глаза блеснули.

– Стелли, - сказал человечек и протянул правую руку.

Даниель машинально протянул свою - и замер: у человечка не хватало среднего пальца. Рана была явно старой, кто-то безжалостно покалечил Стелли каким-то тупым орудием, остался уродливый шрам. Да, он не только болен... что же с ним было?

Он обернулся к Рэнсому и Шанидару.

– Подлечим. У нас медики затеяли новое дело, разрабатывают регенерацию конечностей. Только что начали пробовать на пациентах. Вы ведь не будете возражать, если они и его включат в их число?

– Хорошо бы удалось, - Шанидар был настроен не слишком оптимистично.
– Вы уж поосторожнее с ним, не для того он выжил в той катастрофе, чтобы у вас загнуться.

– Само собой, - сдержанно отозвался Даниель и забрал малыша с собой. Унаследованная от отца вилла была для него надёжным убежищем, он уединялся там, когда хотел, чтобы никто его не нашёл... и решил, что для Стелли это подойдёт. Позже, когда Рэнсом прислал ему координаты планеты, выяснил: это дикое место, никто там не живёт, и совсем недавно имперские войска проводили там операцию, о результатах которой ему, гражданскому правителю, знать было не положено. Он вздохнул. Всё-таки повстанцы решили уберечь его от лишней информации. Меньше знаешь - нечего выдавать.

Когда у него попросили график работы брата, он поначалу даже не сразу сообразил, кто и откуда запрашивает. Потом - как обожгло: послание принёс тот же человек, которого он отправлял к Александру Вязовскому, а значит - это оттуда... Началось. Они что-то придумали.

Он дал сведения на месяц вперёд. Сколько времени они будут готовиться? Что им нужно? Подробности - когда и как он добирается до дома, любимые места отдыха, публичные появления, на которых его легче всего убрать?.. Убить, - поправил он сам себя и невольно вздрогнул. Он сам, своими руками творит смерть. Смерть того, с кем провёл рядом всю жизнь. Да, всякое бывало, но ведь прошло же, и когда Империя назначала губернатора, Дэйв позвал его быть своей правой рукой, руководителем правительства, - у губернатора больше представительских функций, а вице-губернатор пашет и пашет... А теперь - он приговорил своего брата, как тот приговаривал тех, кто когда-то был с ним. Только Дэйву-то это не составляло никакого труда...

Даниель ничего не знал, - когда, кто послан на дело, сколько времени потребуется. Он каждый день отправлялся на службу, исполнял свои обязанности, вокруг были дела, люди, жизнь, к которой он привык, и которая ему нравилась, - но над всем этим незримой тенью висело знание, и от этого сжималось сердце. Выстрел - будет. Должен быть. Не может не быть.

Он ждал день за днём, время таяло, он встречался с братом - по работе и просто так... и ничего не происходило. Он заставлял себя смотреть в глаза человеку, смерть которого он подготовил своими руками, - и ждал.

Когда месяц закончился, он понял: сорвалось. Попытался припомнить, когда за это время губернатор нарушал график, когда выходил невовремя, раньше ли, позже, когда появлялся не там, где было запланировано... искал, не дал ли неверные сведения. Да, отклонения были, и всё не отследишь... а вдруг сорвалось потому, что неведомого повстанца раскрыли? У военных и спецслужб ведь ничего не узнаешь.

Потом - позже - он жадно вчитывался в короткие скупые строчки послания: было слишком мало времени, губернатор не появился вовремя, несколько попыток подряд окончились неудачей, - не смогли даже выстрелить, нужны другие условия для покушения. Другие условия. Больше возможностей для отлова губернатора в высших кругах. Более высокий доступ. Они будут думать и работать...

Даниель стёр послание. Пусть думают, да... но слишком долго царит тишина. Что-то будет. Непременно будет. Дэйв слишком давно уже никого не убивал. И как узнать, что у него там по плану?

О разговоре Дэйва с Императором Даниель узнал почти сразу же после того, как брат отключил связь: тот стремительно вылетел из кабинета и велел принести себе чего-нибудь покрепче. Даниель спросил - что случилось.

– Император, - отрывисто отозвался Дэйв и схватил бокал. То, что ему принесли, нужно было бы пить из ёмкостей раза в три поменьше, и Даниель точно знал, что брата надолго не хватит.