Шрифт:
Вокруг арены волнами покачивалась толпа разношерстно одетых людей, так же вяло подбадривая выкриками гладиаторов, как те сражались. На поясе у многих болтались пистолеты, а на некоторых - так вообще целые арсеналы. Стена огня - единственный источник освещения в этом темном, душном зале, над которым витал устойчивый запах алкоголя. Глаза некоторых из присутствующих поблескивали уж совсем маслянисто. В старые добрые времена, в таком виде они бы и по улице пройти не смогли, даже если снять все оружие, что на себя понавешали.
На верхнем ярусе была оборудована одинокая ложа, откуда за представлением наблюдали всего два зрителя.
– Что-то сегодня скучновато, - зевнув, произнес толстый, маленького роста человечек.
– И зачем я тебя приютил?..
– лениво продолжил он, обращаясь к своему соседу.
Сосед, испуганно забегав глазами из стороны в сторону, резко потерял и без того вялый интерес к происходящему на арене. Он избегал смотреть толстяку в глаза, а губы его слегка шевелились, словно тренируясь, чтобы ответить.
– Ладно, можешь не напрягаться, - все также лениво проговорил толстяк.
На верхней губе его собеседника выступили капельки пота, он судорожно провел языком по губам и ответил надтреснутым голосом:
– Люди вялые, что я могу сделать? Пугать их бесполезно, они и так... долго не проживут.
– А мне-то что? Немедленно сделай что-нибудь, или пойдешь туда сам, - голос толстяка по-прежнему был ленив и нетороплив.
– Вот скажи мне, Ккерон, - продолжил он, - зачем они вообще туда выползли? Если пококетничать друг с другом, то для этого есть другое место. Кстати, мысль!
– он поднял вверх палец, на секунду задумавшись.
– Ну да об этом потом... Так зачем?
Ккерон вытер выступившую на лысине испарину. В глазах толстяка не было ничего, кроме лени и невыразимой скуки, но Ккерон по опыту знал, что для Его Светлости Ульбера Ту-Лака - это самое страшное. Вернее для тех, кому не повезет находиться в этот момент рядом и навлечь на себя его неудовольствие.
– Гладиаторы выходят на арену, чтобы победить и получить свое вознаграждение.
– Нет!
– толстяк почти взвизгнул.
– Они там, чтобы доставить мне удовольствие!
– в его глазах зажегся огонек, не предвещавший ничего хорошего.
Ккерона внезапно осенила мысль. Он потянулся к панели перед собой. В тот же миг огонь вокруг арены взвился вверх, полностью скрыв сражающихся от зрителей. Передние ряды шарахнулись назад. К смраду, царившему в зале, тонко приплелся запах паленого. По рядам прошло оживление, и ругань затмила собой прочие выкрики. Лишь парочка наверху могла и дальше наблюдать за происходящим на арене. Можно себе представить, какой там творился ад. Пламя мгновенно нагрело воздух внутри круга. Гладиаторы, ослепшие от яркого света и одуревшие от жара, хаотично размахивали ножами, стараясь не столько поразить соперника, как не подпустить его к себе. Наверное, в каком-то смысле, можно было сказать, что обстановка стала более накаленной, но...
– Теперь, они пошевелятся!
– довольно потер ладони Ккерон.
– Это убого!
– фыркнул толстяк.
– Пронтор, сюда!
– коротко приказал он в коммуникатор.
– Ваша Светлость!
– Ккерон рухнул на колени, цепляясь за ноги Его Светлости.
– Фу!
– Ульбер Ту-Лак, попробовал отодрать от себя вцепившиеся пальцы.
– Ты бы хоть руки иногда мыл.
От неожиданности Ккерон замер и взглянул на свои пальцы. Пожелтевшие от постоянного курения, с въевшейся копотью, с неровно обломанными ногтями и слегка пошелушившейся кожей, они действительно производили неприятное впечатление.
– Знаешь, я мог бы тебя простить, будь ты просто недоумком, но ведь ты еще и не желаешь в этом признаваться.
– Ульбер Ту-Лак даже не глядел на него, сосредоточенно рассматривая ногти.
Тут его взгляд упал на арену, о которой он как-то и подзабыл. Гладиаторы уже вовсе перестали пытаться покалечить друг друга. Они просто стояли в центре арены, стараясь спрятаться от невыносимого жара. С такого расстояния сложно было рассмотреть их детально, но только что алевшая кровь застыла коричневой коркой, а сами бойцы прибрели ярко розовый цвет, говоривший, что их кожа сильно обожжена. Его Светлость ткнул пальцем в панель, выключая огненную завесу.
– Потом подумаю, что с ними сделать. Но зажаривать их это...
– он немного замялся, - глупо как-то.
– Ваша Светлость!
– снова заскулил Ккерон, норовя схватить руку Его Светлости и поцеловать ее.
– Я исправлюсь! Завтра, завтра же я...
– Вызывали?
– в дверь просунулась квадратная физиономия.
– А, Пронтор, очень вовремя!
– толстяк повернулся к Ккерону.
– Учись быть исполнительным.
Тот лишь согласно и радостно кивнул, бросившись опять целовать руки.