— Чертово дело!

— Взять его!

Первый из вышедших почти успел вскарабкаться, как кот по занавеске, на трап у стены трюма, но его сняли. Остальные, хромая и спотыкаясь, в беспорядке разбегались, надеясь спрятаться за неразгруженными контейнерами. Полицейский из порта загнал отделившегося от прочих беглеца в грязный угол у переборки и, не спуская глаз, наблюдал за скорчившимся, прерывисто дышащим человеком. Мартинес поймал двоих, которые, прячась, настолько тесно прижались друг к другу, что сначала он принял их за одного.

На всех задержанных (как выяснилось, женщин в контейнере не было) надели наручники, затем мужчин отвели в автобус с решетками на окнах. Медсестры оказывали помощь тем, кто не мог идти. Береговая охрана отрядила двух своих людей с овчарками.

У человека, который произнес «Сегодня!» и вышел первым, лицо стало более осмысленным, и теперь на нем застыло жалкое и горестное выражение.

Спецагент Ли заговорил с ним на кантонском диалекте китайского, а мужчина ответил на диалекте провинции Фуцзянь.

— Говорит, два трупа там внутри. «Два умер», — вот как он сказал.

— Да ни хрена подобного, — отозвался Камински, с отвращением всматриваясь в темноту контейнера.

— Он утверждает, будто те люди умерли от морской болезни.

— Никто от нее не умирает. Вроде и хочется подохнуть, да никак не получается, вот в чем проблема.

Человек продолжал лопотать резким, свистящим шепотом.

— Давно ли они умерли, ему неизвестно. Он потерял счет дням. Может, неделю назад, может, больше. Сначала умер один, на следующий день — другой. Одного из умерших он знал, это некто Чен Дзяньшен. Имя другого позабыл. Сначала их тошнило… тошнило всех… Пробовали пить воду, но бесполезно, людей тут же начинало рвать. Они ослабели, а потом умерли. Вот что он рассказал.

— Сильно штормило, — хрипло проговорил капитан Уильямс. — Погода испортилась с самого начала, из-за тропического циклона… — Тут он заплакал.

Стейси Сакияма тронула его за плечо.

— Это не ваша вина. Откуда же вам было знать?..

— В контейнер никому не входить, — приказал Камински. — Стейси, спросите еще раз насчет защитного оборудования.

Полицейский сказал:

— Я вызову патологоанатомов с помощью автомобильной рации.

Он вылез из трюма по тому самому трапу, с которого несколько минут назад сняли «безбилетника».

Люди у контейнеров расступились. Грузовики и краны наверху прекратили работу, и на корабле воцарилась зловещая тишина, нарушаемая только мерным гудением генераторов.

— Люди в основном питались галетами, — сообщил Ли. — Галетами и еще яблоками.

Последних китайцев унесли на носилках, потом подъехал микроавтобус, привез защитные костюмы. Двое полицейских, а за ними Камински с Квиллианом, все в специальных скафандрах и белых масках, с черными электрическими фонариками, гуськом вошли в контейнер.

Лучи фонариков скользили по полу и стенам, перекрещивались и, чуть подрагивая, замирали, выхватив из дурно пахнущей темноты вещи, поддающиеся идентификации: ярко-красный бумажный пакет; автомобильный аккумулятор, очевидно, севший, и провода, тянущиеся от него к небольшому вентилятору и лампе, прикрепленной к металлическому выступу над дверцей. А также груду пустых пластиковых бутылок, четыре стопки тощих матрасов, расстеленных вдоль стен наподобие лежанок, с аккуратно сложенными сверху одеялами, потрепанный журнал, рюкзак, зубную щетку, пластиковый стакан.

Подошвы при каждом шаге с громким чавканьем отлипали от пола. Фонарики осветили блестящую липкую поверхность: наверное, сначала она была залита чем-то жидким, но потом жидкость перемешалась с крошками, волосами, грязью и так загустела, что все вместе напоминало старый полусгнивший ковер. Там и сям мелькали тусклые пятна, отличавшиеся по цвету от остальной массы, — видимо, засохшая рвота.

Почти половину пространства внутри контейнера загромождали туго набитые мусорные мешки, завязанные сверху на узел. По-видимому, сначала мешки громоздились кучей в дальнем углу справа, но вскоре она расползлась, оставляя «безбилетникам» меньше и меньше свободного места. Из каждой складки и каждого изгиба на раздувшихся мешках сочились вязкие струйки. Они стекали на пол, их пытались вытереть свернутыми одеялами, которые теперь почернели и насквозь пропитались омерзительной жижей.

— Черт! — воскликнул один из вошедших, и голос его прозвучал глухо из-за маски.

За мешками, в левом углу, тонкое одеяло обрисовывало контуры двух тел, лежавших рядышком, точно любящие супруги в постели. Полицейский нагнулся, брезгливо протянул руку и дернул одеяло на себя.

— Не трогайте! Оставьте их патологоанатомам!

Одеяло упало.

Когда на следующее утро в сиэтлской газете «Пост-интеллидженсер» появилось сообщение о происшедшем, о двоих погибших известно еще не было. Пятнадцать оставшихся в живых находились в тюремном отделении медицинского центра «Харборвью».