Шрифт:
Ни в одной ситуации не растерялась, смело меня отпускали везде…
…Ой, в какие только ни попадала!.. Однажды едем…
Однажды едем, значит, на перевозку, вот тут на Можайке сто девятнадцать, этот угол, автобусная остановка, торговый центр. Гляжу: чё-то мужик на дороге сидит. Садится — падает. Садится — падает.
Ну чё, пьяный и пьяный, да? Но чего-то я говорю: «Володь, слышь, давай остановимся, с дороги хоть оттащим его…» Вот чё-то меня кольнуло.
А холодно!..
Выскочила, подхожу к нему: «Чё сидишь?»
А он мне только говорит: «Автобус — переехал — ноги».
Он с задней стал спускаться ступеньки и подскользнулся, упал, и ноги у него туда… Автобус поехал — и переехал ему. И уехал! А у него от боли… ну, болевой синдром, шок болевой — он сидит, за сумку держится, ни встать не может, ничё: подымется — ему больно, он падает.
Я без чемодана — ни обезболивающих, ничего: беру шину, под ноги ему подоткнули, халат порвала, тряпками этими привязала… Кричу: «Володь!» — он машину туда подгоняет, мы его в машину к себе, включили всё, все мигалки, орём!.. На встречку выруливаем, по встречке, с мигалкими со всеми с этими, всё, летим…
А раньше ж брали только по полюсам. Я ему говорю: «Где работаете?» Он говорит, какая-то организация замудрённая, предпринимательские какие-то… Я говорю: «Не в десятке?» Он: «Нет». А мы только десятку обслуживали. Я Володьке: «Давай в ЦРБ [28] !»
Привожу в ЦРБ, там в приёмном сидит врач не врач, или кто там, не знаю, фельдшер — такой уже, в годах, пишет: «Н-ну, ч-чё случилос-сь?»
Я говорю: «Я санитарочка со сто двадцать третьей. Парня подобрала на дороге: ему автобус ноги переехал!»
28
ЦРБ — центральная районная больница.
А он мне: «Н-ну, давайте пос-смотрим, пол юс-с какой у него, где рабо-отает… Может быть, он не на-аш…»
Как я здесь завелась! Кричу: «„Наш“, не „наш“! не кусок колбасы, делить не будем!»
И к мужику-то к этому моему — а он… всё, отключился!! Голова уже на грудь — раз… кокнул! Всё, он в коме уже у меня!
Как я там заорала на всё приёмное: «Он у меня умер!!!»
Тут все ка-ак подхватились! ( смеётся) Тут же ему наркотики, обезболивающее, каталку сразу — всё нашлось! Все прибежали сразу!
А чё, действительно: я ж привезла-то его в нормальном состоянии, он отключился-то у меня уже в приёмном… Как можно у человека… а если кирпич на голову упадёт, без сознания: «где работаешь» будут спрашивать, что ли?
Ну, тут же его отреанимировали, жив остался…
Ой, на «скорой» там чего только ни прошла… просто сейчас некогда уже…
На дороге, я помню, тоже вон, — у «Дубравы» мужика сбило, парня. А мы ехали на перевозку, то ли с заправки мы возвращались… Я его забираю в машину, обрабатываю — у него всё лицо было — вот он как катился, видно, в щебёнке… А дипломат не выпускает из рук! Это когда начались эти, предпринимательские — он с деньгами откуда-то шёл… Вцепился в этот свой дипломат, не отпускает. Я говорю…
( звонит телефон) Сейчас…
Да, Тонечка!.. Так… Да-да-да… Да. Ну правильно!.. Так… Да… Вскрытие будет? Угу… Но они же должны заключение дать?.. Э-э-э… А кто вам даст свидетельство-то о смерти?.. А, морг даст! Хорошо… А забирать-то его из морга будете?.. А… Судебка, судебка!.. Но чтоб заключение сделали! Чтоб бесплатно сделали, слышишь? А то тоже деньги сдерут. И за хранение, и за то, что одевать будут… А ты скажи: мы соседи просто! Соседи мы! Он нам как бы никто. Он бомж! Всё, соседи, ага, соседи!.. Паспорт-то нашли у него?.. А у него был вообще паспорт-то?.. Ну и пусть сами тогда пробивают: действительно, что, бомж и бомж… Вы почему должны за него отвечать? Если милиция не справлялась… Мы принесли его: что, скажи, мы платить ещё будем за это, что ли?!.. Ну да!.. В принципе у него есть сестра: пусть сестра на себя и берёт, если что… Ах, она не хочет… Ах вот так…
Ну и гните на то, что он как бомж поступил, он никто, он ничейный!.. Вот, ты прозондируй почву, скажи: мы соседи, чё дальше? У нас, скажи, и денег-то нету. Вот. Поговори с Коноваловым, вызови Коновалова. Давай, Тонечка, давай!
У моей подруги зять умер. Допился, всё! Долги навешал на них, кварплату выплачивать за неизвестно сколько, и щас теперь ещё хоронить! Дочке остался должен сто пятьдесят тыщ одних алиментов.
А раньше был кэгэбешником. Вот до чего докатился!
Он пил. Она развелась с ним. Щас все живут с матерью в однокомнатной: Лена; встречается щас с молодым человеком, если придёт; дочка Ленына; бабка; и Тоня вот, — пять человек в этой комнате в одной, ютятся там неизвестно где… ( вздыхает) Ой господи, беда прям…
А он один в двухкомнатной. Хорошо хоть одну комнату они забили, железную дверь поставили. А то он же все двери вообще поснимал, всё попродал — это уж умудриться надо, чтобы продать двери межтуалетные! Мож, на дачу кому… До чего опустился! Туалет с ванной — всё, раковины — такую раковину умудриться, краны поснимал… ( смеётся) Вообще кошмар!.. Ну вот умер наконец, царство небесное.