— Любовь можно показывать на людях, но проявляется она под одеялом.

— Не понял.

— Сексу вас был?

— Ну, это не обязательно…

— Что, не было?

— Было… Нет, правда было!.. Честное слово!.. Помнишь, мы в автобусе закрылись, в твоей спальне! Она сама захотела! — Иван гордо расправил плечи, выпячивая широкую грудь.

— Она захотела, а у тебя не получилось.

— Почему не получилось? Еще как получилось!..

— Может, потому нас и не захотели прощать. Тебя — Ремезов, меня-Жмыхов. Ты был с Алиной, я- с Настей… Как бы нам эта любовь боком не вышла…

— Мне все равно. Я должен отбить ее у мужа! — с гордостью за себя заявил Иван.

— Ну, все может быть.

Мне совершенно не хотелось отговаривать его от этой безумной, в общем-то, затеи. Во-первых, это бесполезно. А во-вторых, мне сейчас без его помощи не обойтись. И это хорошо, что Иван идет за мной не по принуждению.

— Она его не любит! А меня любит! — Иван запальчиво стукнул себя кулаком в грудь.

— Точно не любит?

— Она его терпит!

— Из-за денег?

— Да, из-за денег!

— И замуж она за него вышла из-за денег?

— Из-за них, проклятых!

— Сколько ей лет?

Как это ни странно, но меня давно уже перестал интересовать вопрос, кто она такая, эта Алина. Ремезов познакомился с ней где-то на курорте, она потом приехала к нему из Иркутска, поселилась в своем доме, затем он женился на ней.

Это я знал, а большего мне и не требовалось. Ведь я же не Алину искал, а Альберта…

— Я не спрашивал, а она не говорила, — пожал плечами Ваня.

— Мне кажется, она старше тебя.

Алина хоть и молодая, но уже давно не юная. Двадцать пять лет ей как минимум, а может, и больше. А Ивану этой весной исполнилось двадцать два.

— Это не имеет значения…

— Ну, не знаю, мне кажется, Зине это не понравится…

— А я ее перед фактом поставлю.

— Тебе видней… Только Зина ее капризы терпеть не будет. И тебе терпеть не стоит. Надо сразу показать, кто в доме хозяин. А она перед тобой нос задирает.

— Ну да, потому что я ее балую!

— Не надо ее баловать.

— А если мне нравится?

— Тебе нравится, что она с ногами на тебя забралась?

— Нравится, — самодовольно кивнул Иван.

— Тогда ты болван.

— Мне кажется, это не очень обидно.

— Тебе видней… А чего она такая капризная? Вроде бы из Иркутска.

— Из Иркутска? — удивился Иван.

— Ну да, Ремезов говорил, что из Иркутска.

— А мне она сказала, что из Кирова…

— Из Кирова?

— Ну, я так понял… У нас в Кирове…

— Что у нас в Кирове?

— Ну, я уже не помню. У нас в Кирове, сказала. А что сказала, не помню…

Я мог бы попросить Ивана, чтобы он освежил свою память, но в это время вдалеке показался мигающий свет. Это была милицейская машина, и мы, конечно же, залегли, чтобы не попасть в поле зрения ее экипажа.

«Десятка» с включенными мигалками остановилась возле сломанного «КамАЗа», затем продолжила путь. Брошенный нами «уазик» остался за плавным изгибом дороги, и мы не могли видеть, как погоня вышла к нему.

Чуть погодя мимо нас промчался еще один «луноход», но и этот стервятник должен был остаться без поживы.

Я стремился к тому, что погоня продолжит путь дальше, в сторону Кирова, но не исключал возможность, что преследующие нас машины повернут обратно. Поэтому боялся выходить на дорогу. А тут взгляд различил тропинку через прилегающее к дороге поле.

По этой тропинке мы пересекли поросшее травой поле, нахватав репьев на штанины, вышли к грунтовой дороге, что тянулась вдоль подлеска в сторону Некрасова. Погода теплая, дорога сухая… И милицейских машин на шоссе не видать.

Девять километров для беглых уголовников-не крюк. Но все равно вынужденная прогулка требовала сил, поэтому досужие разговоры мы больше не вели. К тому же у меня сползали джинсы, поскольку ремень остался в милиции. И шнурков на кроссовках тоже не было, но эту проблему решил, подобрав с дороги проволоку. Шли молча, стараясь держать дыхание. По шоссе время от времени проносились машины, но по нашей грунтовке так никто и не проехал, пока она не закончилась, упершись в дорогу, ведущую в Некрасов.

Рассветом еще и не пахло, когда мы перебрались через забор городской больницы. Именно сюда я и стремился, поскольку здесь сейчас должен был находиться Ремезов. Что-то не верилось, что Жмыхов позволит ему перебраться в областную больницу. Скорее всего, Эдик здесь и лежит. Больница хоть и небольшая, неказистая, но специалисты здесь неплохие.

Одноэтажная, потрескавшиеся отмостки, вокруг сплошной стеной тянулся невысокий, умелой рукой остриженный кустарник. Пространство между забором и кустарником занимали тополя, липы с раскидистыми кронами. Трава здесь скошенная, но лежать на ней хорошо. А собак здесь не выгуливают, поэтому я не боялся вляпаться в экскременты А если бы и вляпался, ничего страшного… И дело не в том, что я не брезгливый, просто грязью за последнюю неделю оброс, от самого воняет. И еще мне так хотелось поваляться на мягкой травке. Устал я от быстрой ходьбы. Да и в больницу соваться еще рано. И дверь закрыта, и свет горит только в нескольких окнах, и вряд ли это палаты больных. Хотя и хотелось бы заглянуть в окна, чтобы узнать, где находится Ремезов.