Юджиния опустила голову с таким видом, как будто брала всю вину на себя.

— Я хочу вместе с тобой найти их, Синклер.

Он не знал, что ответить.

— Я знаю, что Терри поступил очень глупо, — продолжала Юджиния, — но он не заслуживает… сурового наказания…

— Ты думаешь, что я собираюсь расправиться с ним?

— Я знаю, что ты очень зол на меня, и мне не хочется, чтобы ты вымещал зло на моем брате.

— Ты полагаешь, что я отомщу тебе через брата за то, что ты выставила меня на посмешище? Хорошего же ты мнения обо мне, Юджиния!

— Что бы ни сделал Терри, он мой брат и всегда останется им! — воскликнула Юджиния. Вместо того чтобы извиниться перед Синклером, она продолжала упрямо гнуть свою линию. — И потом, он действовал не один. Терри никогда не похитил бы твою сестру против ее воли.

В глубине души Синклер чувствовал, что Юджиния права, однако ему было удобнее воспринимать Аннабеллу как невинную жертву, а Терри как злодея. Возможно, Юджиния была права также и в том, что Синклер пытался сделать ей больно, преследуя ее брата. Впрочем, Синклер никогда не позволил бы себе излишне жестокого обращения с Терри. Разбитый нос или синяк под глазом — этим бы Синклер и ограничился. Прочистить мозги Терри в любом случае было необходимо.

— Я высажу тебя в Торрисхеме и распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой, — холодно сказал Синклер.

Она близко наклонилась к нему. Ее глаза лихорадочно блестели.

— Если ты высадишь меня, я последую за тобой до самой Шотландии. И буду по дороге всем рассказывать, куда и зачем я еду.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? Ты забываешь о том, что я дочь своего отца и могу заговорить зубы любому. Я отличная рассказчица, и с моей подачи очень скоро разгорится невиданный скандал.

Эти слова не были бравадой, Синклер хорошо помнил содержание письма, которое совсем недавно привело его в ярость. У Юджинии был талант интриганки.

Синклер боялся оставаться один на один с Юджинией. Его все еще тянуло к ней. Он понял это на званом ужине в доме майора Бэнкса. Сила чувств, которые он испытывал к Юджинии, пугала его. Он понимал, что ему нужно избавиться от ее присутствия.

— А как же твоя репутация, Юджиния? — спросил он. — Доброе имя моей сестры будет навеки запятнано позором. Но и твое пострадает. Ты этого добиваешься?

— Прежде моя репутация тебя не интересовала. Ты настойчиво пытался склонить меня к сожительству, то есть, выражаясь твоими словами, запятнать меня несмываемым позором. Не понимаю, с чего это теперь ты печешься о моем добром имени?

— Это разные вещи, — промолвил Синклер, откидываясь на спинку сиденья.

Ему было не по себе.

— Ну хорошо, скажу честно, — нетерпеливо произнесла Юджиния. — Меня не волнует собственная репутация. Надо вернуть домой Терри и твою сестру — сейчас это главное. Я хочу помочь тебе, Синклер. Ты можешь не разговаривать со мной, не обращать на меня внимания. Но я должна участвовать в поисках брата. Я не могу сидеть дома сложа руки и ждать, ты же меня знаешь.

Синклер тяжело вздохнул:

— Знаю.

Синклер не хотел, чтобы она ехала с ним. Он мог бы возразить ей, найдя множество аргументов, но Юджиния вряд ли прислушалась бы к ним.

Более того, он чувствовал, что начинает колебаться. Юджиния как будто почувствовала это и перешла в наступление.

— Прошу тебя, Синклер, — умоляющим тоном произнесла она. — Я не смогу жить дальше, если не попытаюсь вернуть эту парочку домой. Я знаю брата, в душе он добрый парень. И не хочу, чтобы вся его дальнейшая жизнь была омрачена глупым поступком. Уверена, что ты испытываешь к сестре те же самые чувства. Давай действовать вместе, сообща, как… одна команда.

Юджиния говорила искренним проникновенным тоном, и Синклер поверил ей. Но тут же спохватился. Он прекрасно знал, как искусно Юджиния умеет лгать и притворяться.

С тихим стоном он покачал головой:

— Юджиния, мне кажется, ты не понимаешь, на какие трудности обрекаешь себя. Я не буду останавливаться для того, чтобы поесть горячего супа или подремать часок в номере на постоялом дворе. Я буду мчаться вперед, не теряя времени, чтобы догнать Терри и Аннабеллу прежде, чем они пересекут границу. Никаких уступок слабостям прекрасного пола от меня не дождешься!

— Я и не прошу уступок! — упрямо вскинув подбородок, заявила Юджиния.

Взгляд Синклера упал на ее саквояж.

— Это все твои вещи?

— Да, если не считать ящика с чайным сервизом и лучшего столового белья из запасов моей матери.

— Не время шутить, — осадил ее Синклер.

— Прости, — с виноватым видом, который вполне можно было счесть притворным, промолвила Юджиния. — У меня дурацкая привычка шутить в самое неподходящее время.

— Ты должна сдерживать себя, по крайней мере пока длится наше путешествие.