По той же причине, что и привязанность легионеров к «попотам» с африканскими девушками, сегодня самым популярным туристическим направлением у европейских холостяков остается Таиланд.

«…Женщины для солдат и созданы, и уж если мы их прошляпили, то нужно это держать в секрете, потому что глупость — не предмет похвальбы для легионеров», — рассуждает герой одного из многочисленных «легионерских» романов 1930-х годов. Для того чтобы легионеры не чувствовал себя ни дураками, ни обделенными вниманием, в легионе была создана система, которая называется аббревиатурой ВМС (Bordei Militaire de Campagne),буквально «Армейский полевой бордель». Создание АПБ избавило французскую администрацию в колониях от многих проблем с местным населением — никто девушек в горных селениях не похищал и не привозил в расположение части ни на конях, как Печорин, ни позже на бронетранспортере, как Буданов.

Армейские бордели регулярно совершали «объезд» воинских частей, в том числе и отдаленных блокпостов. Проститутки тщательно подбирались с точки зрения своих моральных качеств — они должны были помогать солдатам преодолевать тягости воинской службы! Их тщательно проверяли медики, поэтому «полевые походные подруги» не несли никакой опасности заражения венерическими заболеваниями. Посещение «девушек» было расписано по часам, с учетом воинского звания: первых обслуживали офицеров, потом унтер-офицеров и так доходили до рядовых.

Многим запомнился АПБ в печально знаменитом Дьенбьенфу. Его направили туда сразу же после того, как легионеры из Второго парашютного стали жаловаться своему командованию на условия службы: отсутствие женщин. В полк прибыло заведение «мамы Тай» в полном вооружении. Нескольких девушек легионеры забраковали и попросили заменить: тех отправили обратно в Ханой и прислали других. Был придуман и новый ритуал: к «маме Тай» нужно заглянуть перед выходом на патрулирование в джунгли — каждый выход может стать последним. А славные девчонки «мамы Тай» как оберег — обязательно принесут удачу! Когда стало ясно, что мало кто вырвется из Дьенбьенфу живым, то парашютисты стали спускать у «мамы» все свои деньги…

Французы почему-то считаются лучшими любовниками, во всяком случае, так думают большинство русских женщин. А французы всегда не прочь поддержать этот миф. Теперь многие французы ищут в женщинах «ам» («L’Ame») — «душу», которой давно уже не замечают в родных им француженках. В суетливых поисках душевной близости они однажды оказываются в цепких объятиях русских или азиатских женщин, которые, по мнению французских мужчин, еще не успели утратить тот самый «ам». А когда эти женщины из другого мира «натурализуются» и начинают жить во Франции по им одним известным законам, то нередко делают «ам-ам» — проглатывают романтических французов со всеми их фуа-гра и бодлерами в придачу. И тогда француз в ужасе замечает, что там, где им привиделась мягкость «ама», — имеют место еще большая жесткость и прагматизм, чем в соотечественницах, от которых он так далеко бежал…

Сегодня с женщинами в легионе все обстоит иначе. Чтобы жениться, любой легионер должен получить разрешение командования и жить под своей настоящей фамилией. Из офицеров холостыми, да и то недолго, остаются только лейтенанты — свежие выпускники военных училищ. Они — французы, так что у большинства есть или подруги, или невесты. Старшие офицеры женаты и в большинстве случаев имеют по несколько детей. На мои расспросы по «дамской части» офицеры отшучиваются: нам и без женщин в казармах хорошо! Это здесь мы — начальники, а дома они нас, командиров, превращают в рядовых легионеров.

Нередко офицеры женятся на дочерях военных — так принято во всех армиях. Дочери французских военных не заражены эгоизмом и приучены к дисциплине с детства: в семьях кадровых военных редко бывает только один ребенок. Это не случай избалованных единственных «дочурок» обладателей фуражек-«аэродромов» и папок «к докладу» из Арбатского военного округа. Если в доме французского офицера сохранился от «гран папа» револьвер, то, будьте уверены, она знает, как разобрать и почистить семейную реликвию. Дочери офицеров в большинстве случаев воспитаны так, что их не нужно учить «быть женой» и объяснять, что единственный тыл для офицера — это его семья. Они и так это знают — дома еще в детстве научили. И они не задают глупых вопросов, когда легионер исчезает на задание на три месяца и с ним нет никакой связи — просто ждут, потому что «так нужно».

Все это очень напоминает жизнь и обычаи семей командиров Красной армии до войны.

В молодости легионер ищет в любви приключение, став взрослым — дружбу. В этом и состоит мучительность их выбора, поэтому столько среди них холостяков. И в наше время, и раньше легионер, вкусив в «дальнобойных» командировках экзотических любовных приключений, либо навсегда оставался холостяком, с удовольствием вспоминая своих разноцветных «подружек», либо начинал искать в любви не сиюминутных радостей коротких встреч, быстрых расставаний и долгих разлук, а дружбы.

Легионеры-иностранцы обычно женятся на «своих», которых привозят из отпуска. Но не раньше, чем отслужат два срока — десять лет.

А как же быть молодому легионеру? Где найти подружку, хотя бы ненадолго? Общение со жрицами любви теперь не приветствуется… Хотя иной раз бывшие русские легионеры любят прихвастнуть в своих воспоминаниях в русской прессе: «Проснулся я на пляже совершенно голый, если не считать презерватива. Рядом со мной лежала такая же голая и, видимо, еще более пьяная девушка. При ярком солнечном свете раннего утра мне с трудом удалось опознать в ней одну из трех бразильянок, с которыми познакомился вчера. Рядом валялась одежда». «Славянам», как мне признался один русский легионер, мешает завести серьезные отношения с француженкой не плохое знание языка, а их менталитет, да и вообще: «В России проще — у нас девок больше. А тут с барышнями то густо, то пусто». Да и какие отношения могут быть у порядочной французской девушки с легионером? Про это еще в прошлом веке все спела Эдит Пиаф в песне «Мой легионер», но сама-то она была влюблена в юности в легионера, и эта песня — ее история.