«Правда есть правда, зло есть зло, всё не так уж сложно, как мы себе это

представляем».

Например, даже для самых лучших писателей дать Иисусу определение считалось

задачей сложной, а Иоанн справляется с ней по случайной аналогии. Мессия - это

«Слово». Странствующий вестник. А лучше - Любовь. Будь Он пламенный глагол или

мягкое определение, Он был в буквальном смысле Слово.

А жизнь? Да, она, эта жизнь, имеет две стороны - светлую и тёмную. И если вы

находитесь на одной стороне, то вас нет на другой и наоборот.

Что же дальше?

Дьявол - отец лжи, а Мессия - отец истины. Бог - это любовь, и вы с Ним, если тоже

любите. Действительно, большинство проблем разрешимо, если любить друг друга.

Но иногда, когда богословие становится несколько туманным для понимания, Иоанн делает паузу в повествовании достаточно долгую для того, чтобы предложить

объяснение. И благодаря такому терпеливому повествованию мы имеем следующий

31

классический комментарий: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего

единородного».

Но мне нравится Иоанн более всего за то, как он любил Иисуса. И опять его

отношения с Ним достаточно просты. Для Иоанна Иисус был отличным другом с

добрым сердцем и добрыми мыслями. Рассказчиком о том, что когда-то было, и

обещанием того, что будет где-то за радугой.

Создаётся впечатление, что для Иоанна Иисус, прежде всего, верный товарищ.

Мессия? Да. Сын Бога? Конечно. Чудотворец? И это тоже. Но более всего Иисус был

другом. Тем, с кем ты мог бы разбить лагерь, поставить палатку, поиграть в мяч или

посчитать звёзды.

Просто! Для Иоанна Иисус никогда не был объектом научного исследования по

социальной активности людей. Никогда не воспринимался тем, кто даёт право громить

клиники по прерыванию беременности или позволяет жить в пустыне. Иисус был

другом.

А как вы поступаете с другом? Да, тоже довольно просто. Вы остаётесь верным

ему.

Может быть, поэтому Иоанн - единственным из двенадцати, кто был у креста. Он

пришёл сказать «прощай». По его собственному признанию, он ещё не собрал воедино

разрозненные куски случившегося. Но фактически это не имело значения. Его

ближайший друг был в беде, и он пришёл помочь.

– Можешь позаботиться о моей матери?

– Конечно. Для чего же ещё друзья?!

Иоанн учит нас, что самые надёжные взаимоотношения с Христом могут быть

необязательно самыми сложными. Он учит нас, что самые крепкие узы верности

плетутся не замкнутым на себя богословием, не философией, доступной всем и

каждому, а дружбой: упрямой, самоотверженной, счастливой дружбой.

Будучи свидетелем такой упрямой любви, у нас возникает жгучее желание

испытать любовь, подобную этой. В нас живёт чувство, что, если бы мы оказались в тот

день на чьём-либо месте, это было бы место юного Иоанна, и так же, как Иоанн, мы бы

подарили этому возлюбленному Богу улыбку верного друга.

Гора раскаяния

Когда Иисус восходил на Голгофу, в это время Иуда взбирался на другую гору -

гору раскаяния.

Он шёл один. И путь его, как камнями, был усеян болью и стыдом. Ландшафт

пустынен, как его душа. Плечи согнуты под бременем - он нёс собственное падение.

Не столь уж важно, почему Иуда предал Учителя. Двигали им гнев или жадность, конец один - раскаяние.

Несколько лет тому назад я побывал в Верховном суде. Сидя в зале суда, я

наблюдал великолепную сцену. Главного судью атаковали коллеги. Они были

воплощением справедливости. Они представляли собой высшую степень человеческих

устремлений в борьбе c несостоятельностью.

32

Про себя я подумал, насколько было бы бессмысленно, подойди я к судье и

попросить прощения. Прощения за то, что переговаривался с учительницей пятого

класса. Прощения за неверность друзьям, за то, что в воскресение клялся: «Я никогда

больше не буду», а в понедельник говорил: «Буду».