Шрифт:
После представления они шагали по вечерним краснодарским улицам и вспоминали Москву. Зулета опять слегка дулась, злясь, что по милости мужчин ей приходится идти пешком (ей понравилось ездить на трамвае!), но они этого не замечали.
.. Решив не будить Зулету, Жунид наскоро перекусил остатками ужина и ушел, оставив на столе записку: «Пошел на работу. Командировка. Буду через пару дней. Но если задержусь, не волнуйся. Целую».
Зайдя по дороге в аптеку, он позвонил секретарю отдела Кудинову, что в управление с утра не приедет, так как займется сразу расследованием дела об изнасиловании. Потом сел на трамвай и вскоре был уже на речном вокзале.
Свидание Семену он намеренно назначил в столовой речников, зная почти наверняка, что парнишке редко удается поесть как следует. С продовольствием даже на хлебной Кубани было туго.
Сев за крайний столик, поближе к дверям, Жунид заказал две порции котлет — это традиционное столовское блюдо всех времен, и стал ждать.
К пристани подошел небольшой теплоходик. Толпа повалила по сходням.
Через несколько минут в дверях столовой показался рыжий чуб Семена Дуденко.
— Садись,— подозвал его Жунид.— Проголодался, небось?..
— Еще как,— кивнул тот, робко оглядываясь по сторонам.
Официантка поставила на стол котлеты.
— Рубай,— Шукаев пододвинул Семену тарелку. Расспросив, как ему живется у дяди, Жунид перешел к делу:
— Чем порадуешь? Узнал что-нибудь?
— Усе зробыв, як велели,— с набитым ртом пробубнил Семен.
— Ну, доедай и рассказывай.
Пока «рыжик» (как окрестил его про себя Жунид) управлялся со своей порцией, Шукаев полистал записную книжку, восстанавливая в памяти все, что он собирался предпринять в связи с порученным ему делом Сысоевой.
Покончив, наконец, с едой, Семен стал рассказывать. Сведения, которые он привез, в общем проливали немного света на всю эту историю, но Жуниду нужно было иметь хоть какую-то зацепку, прежде чем побывать на месте происшествия. Если до своего появления в Елизаветинской он будет знать фамилии некоторых подозрительных парней,— это уже что-то.
Семен назвал двух сакманщиков. Обоих он частенько видел пьяными, а на танцах в станичном клубе они постоянно приставали к девушкам. Из ребят, с которыми сам прежде водил дружбу, лазая по окрестным садам или воруя картошку на чужих огородах, Семен вспомнил нескольких любителей рыбалки, привлекавшихся однажды органами рыбнадзора за незаконный, хищнический отлов сазана.
Шукаев записал фамилии, расспросил о приметах. Как он и ожидал, едва ли следовало надеяться, что кто-либо из этих парней окажется причастным к преступлению. В показаниях девушки было упоминание о внешности насильников. Детально она их, конечно, не разглядела, но запомнила, что один слегка косил, а у другого был нос с крутой горбинкой посредине. Первое — ниточка, а вот второе... У какого адыгейца нос без горбинки?.
Впрочем, Жунид не очень огорчился скудостью сведений добытых «рыжиком». Он и привлек его, не столько ожидая помощи от мальчишки, сколько стремясь не потерять его из поля зрения и как-то помочь ему выровняться.
— Добре, парень, действуй в том же разрезе! И на-ка тебе вот, на дорожные,расходы!
— Не возьму, дядько Шукай! — мотнул головой Семен.
— С чего бы это?
— Не заробив, чи той... не заслужив,— запутался он и покраснел, отчего еще ярче заиграли на его белой физиономии красновато-коричневые веснушки.— Стыдно мине...
— Стыдно красть,— улыбнулся Шукаев.— А когда дают, можно брать. Ты же вроде как на службе сейчас! На дорогу. Ну, бери.
— Спасибо...
— То-то. Можешь ехать домой. Еще встретимся.
Едва Жунид пришел в управление и сел за стол в своей комнате, чтобы еще раз прочитать протокол допроса Сысоевой, неожиданно, без стука, вошел Дараев.
— С приездом! И поздравляю с квартирой!
— Спасибо, Вадим Акимович,— просто ответил Жунид.— Садитесь.
— Как устроились?
— Сносно...— Жунид отчертил ногте.м то место в протоколе, где указывались названные девушкой приметы обоих парней.— У вас, я слышал, полная удача?
— Да,— неохотно ответил Вадим Акимович. Его до сих пор беспокоили опасения, как бы вся их афипская эпопея не кончилась конфузом. Он помолчал, потом спросил без видимой связи с, началом разговора:
— Вы к нам прямо из школы милиции?
– Да.
— Но До этого, наверное, работали в органах?
— Конечно. Три года.
— Значит, шесть лет стажа. Сам молодой, а стаж — подходящий...
Дараев явно испытывал неловкость. Шукаев объяснил это по-своему. Человек зашел из вежливости и, как всегда в таких случаях, не находит, о чем говорить.