Шрифт:
— Ни в коем случае! — отрезал Жунид.— Никаких следственных действий, кроме оперативной проверки.
— Я могу идти?
— Да. До свиданья.
Уходя, молоденький участковый чуть не столкнулся в дверях с Михаилом Корольковым.
— Кто это? — спросил Михаил, протягивая Шукаеву телеграмму.— Ног под собой не чует...
— А как же,— усмехнулся Дараев.— Наверно, первое в его жизни дело.
Корольков ушел. Жунид протянул телеграмму Дараеву.
— Улыбнулась одна из трех версий... Вадим Акимович прочитал вслух:
«Документально подтверждена работа косарей Чуцокшу вечера двадцать первого почти утра двадцать второго сентября ночной смене разгрузке вагонов элеваторе тчк Сомнительных связей не установлено тчк Подробности почтой тчк Крылов»
— Так,— проговорил он, возвращая телеграмму Жуниду — Третья часть плановой работы отпала. Но мне непонятно, что такое «Чуцокшу» Имя? Аул?
— Фамилии косарей на телеграфе склеили Мухаб Халидович Чуц, Ханаф Алиевич Ок, Осман Шагбанович Шу Вот и весь ребус. Выяснилось, что эти лица в августе-сентябре косили сено на лугах Джиракаевского колхоза для подсобного хозяйства Лабинского «Заготзерно». Все трое частенько бывали на Чохракской конеферме. Через три дня после их появления на ферме было совершено ограбление и убийство
Лоова.
— Значит, о них нечего думать теперь,— сказал Вадим — А жаль Я бы так и назвал эту версию — «Чуцокшу»
— Любишь ты эффекты 1— без всякого выражения сказал Шукаев
Снова раздался стук в дверь
До конца дня в комнатке, где сидели Жунид и Вадим, хлопали двери Приходили и уходили люди, вызванные для проверки версий
Интересные показания дал инструктор облисполкома Баров По его словам, двадцать первого сентября часов в десять вечера он выехал на линейке из аула Дадакай, направляясь в станицу Натырбовскую по служебным делам В степи, на дороге, им встретилось трое верховых Кучер Барова попросил у них спичек Один из всадников подъехал ближе и протянул ему зажигалку Когда возница прикуривал, пламя зажигалки на мгновение осветило лицо путника, и Баров узнал своего бывшего соседа по аулу Псейтук — Мухаба Чуца Чуц неохотно ответил на обычное «салам алейкум» торопливо взял зажигалку и отъехал, не пожелав разговаривать Барову показалось это подозрительным, и он, узнав через день об убийстве в Чохраке, сообщил о своей ночной встрече в милицию
Уже собираясь уходить, Баров добавил, что Чуц, по всей вероятности, сидит сейчас на речном вокзале и ожидает катера в Псейтук. Инструктор, вернувшись около двух часов дня из командировки, столкнулся со своим земляком в портовом буфете Чуц снова не выказал особого расположения к разговору, а Баров не счел нужным напрашиваться в собеседники. Но все же они перебросились несколькими фразами, обычными в таких случаях.
По словам Чуца, ехал он в Псейтук навестить мать. Катер его должен был отчалить в шестнадцать тридцать.
Баров не поверил, но виду не подал и отошел. Он отлично знал Чуца: нежной сыновней привязанностью к матери Мухаб едва ли отличался. Да и вообще человек это был, по мнению Барова, нечестный, имевший на своей совести немало неблаговидных поступков. Еще в период коллективизации благодаря стараниям Чуца многие крестьяне стали распродавать и резать скот и лошадей, чтобы не сдавать их в колхоз. А много позже он и его постоянные собутыльники Ханаф Ок и Осман Шу назанимали денег у семнадцати односельчан и скрылись.
Выслушав инструктора, Шукаев взглянул на часы. Было десять минут четвертого.
— В нашем распоряжении больше часа,— сказал он.— Вадим, я сейчас договорюсь с дежурным насчет машины, а ты бери двух милиционеров, и вместе с товарищем Баровым езжайте на речной вокзал. Переоденься в гражданское. Да, товарищ Баров,— подпишите ваши показания... Вот здесь.. Спасибо.
Дараев вышел и через несколько -минут возвратился, одетый в чуть поношенную робу речника.
— Я готов.
— Хорош,— улыбнулся Жунид.— Вадим, надеюсь, тебе не нужно объяснять: шума и свидетелей поменьше...
— Все будет сделано. Комар носа не подточит,— по привычке прихвастнул Дараев, расправив плечи.
Жунид подавил улыбку.
Оставшись один, он просмотрел список вызванных на сегодня свидетелей. Из-за них ему и не пришлось поехать с Дараевым на речной вокзал. А хотелось...
Мысли Жунида все время вертелись вокруг истории, рассказанной Бароьым. Если верить инструктору, то Мухаб Чуц — не только подозрительный тип, но и отпетый плут. Прав был Шахим Денгизов, советуя не отбрасывать ни одной версии без самой тщательной проверки.
Жунид достал лист чистой бумаги и набросал текст письма начальнику Тахтамукаевского райотделения милиции Мед-жиду Куваеву с просьбой выявить и допросить всех крестьян, ставших некогда жертвами денежной махинации Чуца и его компании. Потом отнес листок наверх, Королькову...
И все-таки версия «Чуцокшу», как в шутку окрестил ее Дараев, отпала окончательно в тот же день.
Финал миссии Вадима Акимовича на речном вокзале оказался совершенно неожиданным. И довольно счастливым для него, особенно, если вспомнить, что в личном деле Да-раева все еще «висел» выговор за афипскую неудачу, напоминая ему о необходимости восстановить репутацию.