Шрифт:
— В Нальчике часто бываете?
— Да каждое воскресенье. Я, гражданин начальник...
— Постойте,— перебил Тигран Вартанович, отметив про себя обращение «гражданин начальник» (так обычно говорят только люди, уже имевшие дело с законом).— Вы не знаете, случайно, Шукаева? Жунида Шукаева?..
— Знаю. Мы почти соседи. Да и недавно встречались... в поезде...
— Тогда идемте! — Ивасьян шепнул что-то дежурному и, кивком головы приказав Амшокову следовать за ним, направился в свой кабинет.
— Судим? — был первый вопрос Ивасьяна, когда задержанный сел перед ним на стул.
– Да.
— Сколько?
— Год.
— За что?
— По пьянке. Пришили злостное хулиганство.
— Опять хочешь сесть?
— Никак нет, гражданин начальник,— довольно весело ответил машинист, уловив, видимо, что он зачем-то понадобился начальству.
Тигран Вартанович переменил тон. Прежней резкости как не бывало После первых же его слов машинист понял, что, чем хуже он отзовется о своем земляке Шукаеве, тем скорее выйдет из этого мало приятного для него учреждения.
И Амшоков не пожалел красок. Рассказал, что родной брат жены Шукаева Зубер Нахов несколько раз судим за кражи, недвусмысленно намекнул, что Зулета кое-когда пользуется нетрудовыми доходами своего непутевого братца (он частенько наведывается в Краснодар), а ее муж сквозь пальцы смотрит на это.
Подписав бумагу, которую Ивасьян тут же с его слов отстукал одним пальцем на собственной портативной машинке, хранившейся у него в сейфе, Амшоков с надеждой поднял взгляд на Тиграна Вартановича
— Не виноват я, гражданин начальник. Обвешивает этот паразит — завмаг...
— Хватит,— не слишком строго перебил Ивасьян.— Сейчас я распоряжусь. Тебе возвратят документы и — проваливай. Да смотри, больше не попадайся!..
... Клавдия Дорофеевна встретила в тот день мужа без своей обычной обворожительной улыбки.
— Что это с тобой? — спросил Ивасьян, с тревогой вглядываясь в ее обеспокоенное лицо. Его не покидало предчувствие надвигающейся беды.
— Войди сначала,— ответила она, закрывая дверь.— Не в коридоре же я должна рассказывать. Мама дома, а я не хочу, чтобы она слышала.
— Что-нибудь серьезное?
— Пока нет, но... береженого — Бог бережет! Проходя мимо комнаты Акулины Устиновны, она прильнула ухом к дверям и прислушалась.
— Спит, по-моему. Идем в спальню.
— Не тяни, пожалуйста,— громким шепотом взмолился Тигран Вартанович, садясь на кровать.— Говори скорее!.
— Шагбан приходил,— так же тихо ответила Клавдия Дорофеевна, не забыв мимоходом бросить взгляд в зеркало и поправить волосы.— Он недавно виделся с Антониной Михайловной.
— С Воробьевой?
— Да... не перебивай. Так вот она подозревает, что за нею следят Недавно был какой-то странный пациент Пришел будто лечиться.. Показал больной зуб Она обработала, осмотрела как полагается. Просил золотую коронку поставить...
— Что же ее насторожило?..
— Она говорит — зуб здоровый. И едва ли он может болеть... Да и вид у этого типа... Ходит прямо, не горбясь, подтянутый такой...
— Русский?
— Нет, адыгеец, скорее всего Но говорит чисто, без акцента.
— Как он выглядел?
— Обыкновенно,— пожала плечами Клавдия Дорофеевна.— Смуглый. Костюм великоват, вроде бы не с его плеча.
— А! Чепуха. Бабские страхи,— махнул рукой Тигран Вартанович и, чтобы скрыть свою озабоченность, ущипнул жену за круглый локоток, выглядывавший из рукава халата
Клавдия Дорофеевна позволила себя обнять.
— Еще не все,— игривым тоном сказала она, высвобождаясь.— У меня к тебе просьба. Я уже дня три все хотела с тобой поговорить, но ты стал нервный...
— Станешь нервным,— нахмурился он, шевельнув бровями.— Дыбагов стал придираться, каждую мелочь проверяет... Так что ты хотела?..
— Тигран, ты меня любишь?
— Что за глупый вопрос?
Все эти уЛовки были давно ему знакомы. Сначала — кокетливая игра глазами, капризно сложенные губы, потом она чмокнет его в небритую щеку и начнет ластиться, как сытая, разленившаяся кошка. И, наконец,— просьба: где-нибудь на складе появился черный креп-сатин или заграничные фетровые ботики, и, разумеется, Клавдия Дорофеевна не может без них обойтись, потому что у жены Дыбагова уже есть такие. В заключение, как водится, шумные изъявления восторга или истерика, смотря по результатам.