Важно, что предписанный нашим бессмертным душам путь (в рай или ад) и мера воздаяния определяются человечески справедливым образом — судом, хотя, конечно, судом божьим. Ну, как можно со всем этим спорить, как можно не принимать эту абсолютно справедливую процедуру? Говорить о воздаянии, как оно представлено в христианских учениях, нет особого смысла — оно общеизвестно, оно желаемо, оно справедливо.

Но вот, как замечательно преподносится неизбежное воздаяние в Исламе. В Коране Мухаммед описывает блаженство, ожидающее правоверных, именно так, как это должно быть привлекательным для люда того времени.

«В райских садах они возлежат на ложах из золота и драгоценных камней. Вечно юные дети подносят им чаши с неопьяняющими напитками. Они живут среди лотосов и бананов, увешанных фруктами вплоть до земли, питаются любимыми плодами и кушаньями из самых редких птиц. Их окружают гурии с чудными черными глазами, подобными жемчужинам в раковинах…»

Представления о райском блаженстве или муках чистилища приобретают громадную силу и распространение в великих арийских религиях Азии. В Брахманизме, Буддизме завершение добрых и злых дел, их необходимое последствие — блаженство или мучение — представляет собой истинный ключ к реальной жизненной идеологии. При этом безразлично заключается ли дальнейшее существование в новых рождениях в образе животных, людей, демонов, происходит в роскошных дворцах из золота и драгоценных камней или в аду, восточная фантазия поразительна: она рисует мучения в котлах с кипящим маслом и жидким огнем, в темницах и реках нечистот, среди змей, коршунов и каннибалов, шипов, копий, раскаленных до красна щипцов и огненных бичей.

Ну как не получить удовлетворение от неотвратимости ужасного наказания своим притеснителям и обидчикам, как не ужаснуться перед грехопадением?

Потрясающе описание воздаяний в Хорда-Авесте, памятнике древней персидской религии.

«Когда умирает честный человек, в первую же ночь душа его видит столько радостей, сколько содержит в себе весь живущий мир; то же во вторую и третью ночь. Когда к концу третьей ночи тьма превращается в свет, душа чистого человека выходит в путь и находит дорогу по запаху цветов. Из полуденных областей дует ей навстречу ветер, полный благоуханий, более ароматный, чем все другие ветры, и душа вдыхает его и спрашивает: — Откуда ты ветер самый благоуханный, который я когда-либо вдыхала?

Тогда выходит ей навстречу ее собственный закон (правила ее жизни) в образе девы, красивой, светлой, с блестящими руками, сильной, статной, гибкой, с полной грудью, чудным телом, благородным, ясным лицом, пятнадцатилетней девы, равной по прелести самым дивным существам.

Душа спрашивает: — Кто ты самая прелестная из виденных мною дев? И дева отвечает: — О юноша, я — твои добрые мысли, слова и дела, твои добрые правила, правила твоей собственной жизни, ты сделал все прекрасное еще более прекрасным для меня, все приятное еще более приятным, все желанное еще более желанным, пребывание в высоком месте, пребыванием в месте еще более высоком!

Тогда душа делает первый шаг и входит в первый рай, второй и третий шаги и входит во второй и третий рай, наконец, еще шаг и достигает «Вечного света».

Там ему по повелению Ахурамазды (высшего божества) приносят самой тучной пищи, пищи юноши, который хорошо мыслит, говорит и поступает, предан доброму закону после смерти, пищи женщины, которая хорошо мыслит, говорит и поступает, преданной, послушной, чистой после смерти».

«Когда умирает грешный человек, его душа в первую же ночь видит столько печали, сколько содержится во всем живущем мире, то же во вторую и третью ночь. На заре после этой ночи душа уходит в нечистое место и находит дорогу по дурному запаху. Зловонный ветер дует ей навстречу с севера, и ее глазам является безобразная, отвратительная дева — ее собственные злые дела. Душа делает четыре шага в беспредельном мраке. И приносят ей пищу для порочной души — яд для тех, кто думает, и говорит, и делает злое, и живет по дурным правилам».

Возникает труднейший вопрос: надо ли включать в новую нравственную идеологию, Идеологию — Веру, веру, но не религию, эти потрясающе поэтичные, колдовские сказки? И, если надо, то возможно ли, и, если возможно, то как?

По-видимому, идея воздаяния, если она и должна присутствовать в новой идеологии, должна строиться на иных, хотя и, безусловно, на человеческих ощущениях. Может быть, в качестве первого приближения следует рассмотреть вариант переноса воздаяния из потустороннего мира в мир реальный? В принципе человечество могло бы осуществить такой перенос воздаяния из Того в Этот мир, создав, организовав, в рамках Храма, в рамках Ритуала, институт воздаяния, который бы осуществлял (вне физических потребностей и чувств плоти) моральное вознесение в «Святые» или предание «Анафеме» соответственно нравственных и безнравственных лиц человеческих, занося их имена на скрижали «Высоких» и «Низких» человеческих существ на все веки вечные времена с объявлением сего по всему миру и постоянным и обязательным вспоминанием сего всеми грядущими поколениями потомков наших.

Наивно и, главное, нереалистично, да? С одной стороны, слишком нереалистично с точки зрения действенности, с другой — слишком напоминает светские способы воздаяния: премии выдающимся и осуждение преступивших правила бытия (закон).

Еще одно соображение по этому поводу. Не рай и ад как места пребывания умерших или их душ, а райские и адские эмоциональные состояния, ощущения при ожидании можно, вероятно, внедрить в человеческое сознание через Любовь (в самом широком смысле этого слова) и Нелюбовь, или отсутствие Любви, или Презрение (все с большой буквы). Вечная, всепроникающая, всеобъемлющая любовь и продолжение любви в веках и потомстве как эквивалент ожидания райского блаженства, нирваны. Вечная нелюбовь и презрение, отчуждение, одиночество как психологический эквивалент мукам и страданиям.

И все же должно признать, что воздаяние — самое трудное для идеологии без сказки. Конечно, можно воздавать и материально непосредственно через потребности плоти или через материализацию интеллектуальных ощущений, но это — последующее дело.

Душа! Что это такое? Все о ней говорят, но дать этому понятию однозначное исчерпывающее определение вряд ли решится даже один из тысячи.