— Э, да Бивень никак за асфальт собрался. Зря мы на печь затратились.

Посвистел задумчиво.

— Не свисти, — призвал его к порядку поднаторевший в народных приметах Руслан, — кого-нибудь из дома высвистишь.

— Слушай больше старух. Чем быстрее передохнем, тем больше пользы родине, — отмахнулся Грач, однако свистеть перестал. — Надо за Мэлсом идти.

В маленьком худеньком, ласково улыбающемся человеке Руслан узнал попутчика, изучавшего в дороге английский язык. Человек поздоровался, снял шубейку и малахай, извлек из карманов бумажные кульки и разложил их на столе. Причесался обломком женской гребенки. Свитер с разноцветными латками на локтях. Седые волосы по плечи. Юноша-старик. Нечто среднее между Эйнштейном и индейским вождем. Посмотрел издали на Козлова и спросил:

— Чайник есть? Поставь воду на огонь.

— Вы врач? — осторожно поинтересовался Руслан.

— Всякое образование на девяносто процентов самообразование. Я геодезист, — ответил маленький человек и улыбнулся. — Давно куришь? Почему не бросишь? Силы воли нет? Э, зачем так говоришь? Минуту не курить можешь? Значит, бросишь. Я молодой был — тоже много курил. Две пачки в день. Пять раз бросал.

— И всякий раз удачно, — поддержал его Грач.

— Первый раз бросил обманом. Организм обманул, — пояснил народный целитель, высыпая в чайник сушеные травы, отчего запахи леса и поля смешались в чудный коктейль с миазмами пеликана Петьки, — стал много селедки есть. Жажда появилась. Пить хочу, курить — нет. Три месяца организм обманывал. На селедку смотреть не мог. Врачи сказали — вредно так бросать, диабет мог заработать. Однако год после этого не курил. На сенокос поехали. Сидим вечером у костра, а дед Симонов из районной газеты вот такую самокрутку свернул. От уголька прикурил да как пыхнет в мою сторону. Самосад! Да и по рюмочке пропустили. Вот я и попросил: «Деда, скрути и мне». Как не бросал. И недели не прошло, а мне опять две пачки на день мало. У других легкие от никотина быстро очищаются, а у меня сразу сажей, как печная труба, забиваются. Плохо мне. Дышать не могу. Голова болит. Бросать надо.

— И побежал за селедкой, — предвосхитил события Грач.

— Э, нет, — поднял палец вверх Мухамеджанов, — организм дурак, но второй раз его не обманешь. Я воду применил.

— Какую воду?

— Обыкновенную. Но очень холодную. Специально отпуск зимой взял. Захотелось курить — выбегаю голым на мороз и обливаюсь из ведра.

— Бр-р-р-р! — зарычал Грач и головой замотал.

— Вот организм и думает: ага, захочу курить, он меня снова обольет. Лучше с ним не связываться. За месяц желание пропало. Два года не курил. Потом старого друга встретил. Пошли на речку. Банка пива в родничке. Жара. Пиво холодное пьем, детство вспоминаем. Хорошо! А он закуривает «Казбек», да как пыхнет…

— Понятно, — сказал мечтательно Грач и полез за сигаретой.

— Третий раз — самый приятный был. По реке на плотах плыли. Было нас восемь человек, и только двое — я да Колодник — курили. Отплываем. Колодник распечатал пачку «Стюардессы», вытащил сигарету, прикурил. Остальное в воду бросил: все, говорит, последняя. Я — в карман. Достаю мятую пачку «Шипки». Смотрю — а в ней одна сигаретка. Да и то наполовину выкрошена. Тоже закуриваю, а пустую пачку в реку бросаю. И что ты думаешь? Колодник в тот же год закурил, а я пять лет держался. Была у нас в геодезической партии такая роскошная женщина. Мира Лапшина. Человек-праздник. Весь коллектив споила. А курила как красиво! Пальчик отставит, на фильтре — след от губной помады. Сидим после работы в «Волне», отдыхаем, и тут она в мою сторону тоненькой струйкой подула…

Крепившийся до этой струйки Руслан заволновался, сунул в рот сигарету и полез в печку добывать уголек.

Вздохнул Мухамеджанов: трудно проповедовать в вертепе, но продолжил битву с никотиновой зависимостью.

— А потом уже навсегда бросил. На одной психологии. Такой метод, хоть клинику открывай. Надо представить, что ты ДОЛЖЕН сделать то, чего тебе делать не хочется. Вроде того, что руку себе отрезать. Или, допустим, есть у тебя такой человек, с которым ты на одном поле не сядешь, а ты ДОЛЖЕН съесть его дерьмо.

— Тьфу на тебя и на твою методу! — сморщился Грач, поплевал на окурок и бросил его в печурку.

— Ага! Не нравится! — обрадовался Мухамеджанов. — А ты ДОЛЖЕН. Но можешь и не есть. Если курить не будешь. И так приятно бросать курить, просто удовольствие.

— Болтай, болтай, мы сказки любим, — поощрил его Грач и, скривив циничную гримасу, стрельнул сигарету у Руслана.

— Есть у меня одна задумка, — отмахиваясь от дыма, задушевно сказал искоренитель зла, — лечебная водка и лечебные сигареты. Никаких уколов, никаких таблеток. Человек как пил, так и пьет, как курил, так и курит и неожиданно для себя бросает курить и пить. А? Есть у меня на примете одна травка…

Грач оторопел от такого коварства и поперхнулся.

— Ты еще не запатентовал идею? — спросил он, откашлявшись. — Смотри, Шумный с Акопяном узнают — киллера подошлют. Алкаши-испытатели не нужны? Я согласен во имя науки водку на халяву попить. Жертвую собой ради человечества.

— Вот сколько тебе лет, Грач? — со скорбным участием посмотрел на него народный целитель.

— Да уж скоро полтинник, — с печальной гордостью ответил тот.

— Пацан еще, а по лицу не меньше семидесяти.

— Жизнь тяжелая была.

— Жизнь здесь ни при чем. Доктор Айболит что пел: это даже хорошо, что нам очень плохо.

— Дурак твой доктор Айболит.

— Не скажи! — в глазах лекаря засветились веселые искорки вдохновения. — Плохая жизнь очень даже полезна для здоровья! Голодом и холодом лечатся. Человек изнеженный умрет, а нас хоть дустом трави — выживем. Не от тяжелой жизни стареют. Человек сам себя губит. Меньше надо водку кушать и табак курить, а не на тяжелую жизнь жаловаться. И по пустякам не расстраиваться.