Он с грустью посмотрел на мать, едва не заплакал и принялся ее утешать.

— Не огорчайся, я не стану ей потакать, ведь я твой сын…

— Она тебе просто любовница, все грозится уйти. Вот и ушла бы! По крайней мере можно было бы найти тебе жену не такую, как она, хорошую.

Он рассердился, но возражать не стал, лишь проговорил:

— Где же взять деньги на свадьбу? Самим есть нечего, а ты говоришь о новой жене!

— Ничего, прокормим! Найди честного человека, который сейчас бы не нуждался. Время такое. Как-нибудь проживем. Нельзя же из-за денег лишать себя права иметь семью, — сердилась мать.

— Но мне трудно расстаться с Шушэн. Мы четырнадцать лет женаты. Понимаем друг друга… — Он уронил голову на стол и долго молчал, будто уснул.

Мать подошла к нему, посмотрела с любовью и жалостью, тихо сказала:

— Ты неисправим! Вернется твоя Шушэн, к чему мучить себя? А сейчас пойди ляг!

— Я и не мучаюсь, только что видел ее. Она непременно вернется.

— Ты видел ее? Она приходила на службу? Ну и бессовестная, хватает еще наглости жаловаться! — Мать покраснела, отошла от него, думая: «Что это она еще замышляет?»

Он страдальчески посмотрел на мать:

— Она не собиралась жаловаться, сказала только, что на фронте плохи дела.

— А ей что до этого? — не переставала сердиться мать. — Хочет ехать, пусть едет. К чему пугать других?!

— Мама! — не выдержал он и подумал: «Это уж слишком! Почему она так ненавидит Шушэн? Почему женщины не умеют друг друга прощать?» — Не беспокойся, она не уедет, сама сказала об этом, с минуты на минуту должна вернуться!

— Вернуться? У нее еще хватит совести смотреть мне в глаза? — не унималась старуха.

— Я упросил ее, — робко произнес Вэньсюань.

— Какой же ты глупый! — Мать прошлась по комнате, подошла к его кровати, закрыла лицо руками. Затем отняла руки и сказала словно самой себе: — Я могу терпеть любые мучения, но ее просто не выношу. Лучше умереть, чем снова увидеть ее! Как только она придет, я уйду! — Она поднялась и ушла к себе.

Каждый звук болезненно отдавался у него в голове. Вначале он тупо смотрел на мать, но, как только она ушла, побежал за ней. Она лежала, съежившись, на кровати, лицом к стене и тихо плакала.

— Мама, мама!

Она повернулась, села, из глаз, окруженных морщинами, текли слезы.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — глухим голосом спросила она.

— Не переживай, я не позволю ей возвратиться!

Она вытерла слезы, лицо засияло.

— Правда?

— Да, мама, — решительно ответил он.

— Значит, ты на моей стороне? — все еще не верила мать.

— На твоей, не беспокойся. — Вэньсюань с болью в сердце смотрел на измученное лицо матери. Он забыл о себе, о болезни, о прошлом и будущем.

— Только бы мне никогда не видеть этой женщины — и я готова на все! — Мать поднялась с постели. — В самом деле, зачем ей сюда возвращаться? Пусть едет с каким-нибудь своим поклонником в Ланьчжоу! — Мать была довольна — она одержала победу. Гнев прошел. Она снова принялась за стирку, погрузив огрубевшие руки в холодную воду.

Он молча смотрел, как она стирает. Но вдруг в глазах потемнело, чтобы не упасть, он схватился за стену, закрыл глаза, перевел дух. Мать стирала и ничего не видела.

— Когда в доме не станет этой женщины, — продолжала она, — все будет значительно проще. Сяосюань должен возвратиться на этой неделе. Бедный мальчик, она не обращает на него никакого внимания. Сегодня прибавилось слухов. Все в панике. Над нами, кажется, нависла беда. Но я не хочу думать об этом. Чего только не приходилось переживать в последние годы. Пожалуй, хуже не будет… А как на службе?

Он словно очнулся:

— Ничего!

— Значит, ваша контора не переезжает в Ланьчжоу?..

— Как будто собираются, точно не знаю. — Он закашлялся.

— Опять кашляешь? Ложись скорее. Вид у тебя нездоровый! Только стал поправляться, как бы все не началось сначала!

От слов матери силы окончательно покинули его. Он едва добрел до кровати и повалился со стоном.

— Я немного посплю, — пробормотал он.

— Не шути с этим, Сюань. И так положение серьезное, а тут еще твоя болезнь. Что я буду делать? — Она растерялась, в голосе слышались слезы.