Егор Савельич постоял, почесал в затылке, потом поднял глухарей и тяжело вздохнул:

— Ничего!..

Прощаясь со мною, лесник, с опаской поглядывая на дверь, сказал:

— Приходи послезавтра…

С первым идущим вниз пароходом я отправился на охоту в село Бибеево, разбросанное на правом берегу Оби. Прямо к селению подступал высокий кедрач. В бору токовали глухари и косачи, а на левой стороне Оби — заливные луга, озера и болота, где весной останавливается много пролетной птицы.

Место было мне незнакомое. Но у меня было письмо к председателю колхоза товарищу Брагину, хорошему рыболову и страстному охотнику. Да и весь колхоз был рыболовецкий и охотничий. Посевная площадь была небольшая, леса и болота ограничивали посевы. Прямо с парохода услужливые и неравнодушные к охотникам мальчишки отвели меня на квартиру председателя. Он только что вернулся с рыбной ловли. На вид ему было лет тридцать. Гладко выбритый, мускулистый, он говорил медленно, грамотно и больше был похож на городского человека, чем на сельского жителя.

— Ну, как охота? — спросил я.

— Сейчас рыбу ловлю.

Заметив на полу около печи две пары белокрылых птиц, я снова спросил:

— А это?

— А это, — ответил он медленно, — попутно.

Оказывается, товарищ Брагин, уезжая на рыбную ловлю, брал с собой мелкокалиберную винтовку-тозовку, и если встречалась птица, стрелял, как он говорит, попутно.

Стрельба по плавающей птице маленькой пулькой — самая трудная стрельба. Охотники считают такую стрельбу невозможной, ссылаясь на обман зрения, на какую-то неверную игру света и на то, что птица сидит глубоко в воде и на воде только пух.

Я высказал это общее мнение охотников.

Он согласился только по части пуха:

— Это верно — птица сидит глубоко, для пули дело трудное.

— Ну, а как же вы стреляете?

— В головку надо целить, — сказал он медленно и скромно, как будто дело только в выборе точки прицеливания.

Я начал рассматривать птиц. Оказалось, все были биты в головку, возле глаза.

Вместо того, чтобы отметить меткость стрельбы моего нового знакомого, я похвалил только винтовку нашего отечественного завода.

— Да, хорошая, точная винтовочка, — отметил он.

А про себя я думал: в голову! На расстоянии, недоступном для дробового ружья, ибо весной никакая утка не подпустит на дробовой выстрел. Вот тут и рассмотри головку, рассмотри утиный глаз и посади пулю рядом с ним. А товарищ. Брагин стрелял из винтовочки только попутно, стрелял со своей открытой рыбацкой лодки.

— А промахи были?

— Нет, я выстрелил только четыре раза.

Я много слышал о меткости глаза председателя Бибеевского колхоза, но все рассказы считал преувеличенными, охотничьими. Тозовка была его постоянным спутником. Даже на заседания правления ходил с нею. Повесит ее рядом, на стену и ведет заседание. Однажды шли жаркие прения между двумя членами правления, настолько жаркие, что, казалось, спорщиков не в состоянии примирить сам председатель. Пришлось устроить перерыв на раскурку. Курить не возбранялось и во время заседания. Но если уж перерыв — значит раскурка. Иногда вместо «перерыв» говорят «покурить надо», как на охоте. Если уж привал — хочешь не хочешь — закуривай!

Главный спорщик, член правления Петров, отстаивавший интересы охотничьей бригады против бригады рыболовецкой, хмурый и черный, как осенняя ночь в тайге, свертывая цыгарку, смотрел в окно. Чего ему там нужно было видеть? Ничего! Смотрел в окно затем, чтобы ни на кого не смотреть. И вдруг пальцы, свертывающие цыгарку, застыли, лицо посветлело, и Петров торжественно шепнул:

— Брагин, смотри-ка, смотри-ка… Глухари…

— Что же тут удивительного, — ровно, спокойно сказал председатель, снимая с гвоздя малопульку. Вышел на крыльцо и начал щелкать. Возвратившись в хату, он послал сынишку подобрать дичь:

— Витя, там их пять. Возьми ребят, подбери.

Так товарищ Братин использовал перерыв на раскурку. Заседание возобновилось в более спокойной обстановке. Сердитое сердце Петрова отошло и он даже в порядке самокритики признал, что хватил через край.

Вбпомнив об этом случае на заседании правления, я спросил своего гостеприимного хозяина:

— Точно ли было — пятерка глухарей?

— Пять или шесть, нет, кажется, пять. Зимой эта птица любит вылетать к деревне, на кедрач.

Я допускал, что мелкокалиберной пулькой можно убить глухаря — эту самую могучую птицу наших лесов. Но бить каждый раз наверняка — я считал невозможным. И поэтому меня очень заинтересовал мой новый знакомый. Я уговорил его поехать охотиться за утками на Симанский луг, к озерам на левом берегу Оби.

На утиной охоте при стрельбе в лет винтовочка не годится. Товарищ Брагин забросил на правое плечо тульскую двустволку 16 калибра. Я про себя отметил:

— Патриот, из отечественной стреляет.