Прежде всего, на ней нарисовано было море, а здесь, куда они приехали, морем не пахло, и никакой большой реки, как ей обещали, она не увидела.

Но картина навевала грусть. Нарисованное море было прекрасно, с этим спорить не приходилось; волна с пенистым гребнем чудо, как была хороша. Но вот люди. Маленькое сердечко cразу почувствовало, что для людей на картине от волны спасу нет. У Ники защипало в носу, захотелось плакать. Но тут процедуры у стойки закончились, Нику повели в номер отдыхать.

Наталья Александровна не рискнула оставить дочь одну в незнакомом месте, перетаскивать чемоданы с вокзала Сергею Николаевичу пришлось одному.

Позже ужинали в столовой за углом, администраторша показала. После небольшой прогулки из конца в конец пыльной и совершенно неинтересной улицы вернулись под временный кров. Вечером Наталья Александровна привычно перебрала вещи в чемодане. Все необходимое положила сверху, чтобы находилось под рукой. С Никой возиться не пришлось, она сразу уснула.

Двое в номере сидели друг против друга на гостиничных кроватях, накрытых зелеными байковыми одеялами. В головах их, углом вверх, снежно белели подушки. Было очень тихо, с улицы к окнам прилипла тьма.

— Н-ну, и дальше что? — спросил Сергей Николаевич.

Наталья Александровна подняла плечи, покачала головой, уставилась в одну точку. Потом встрепенулась.

— А хочешь, я пойду, поговорю с этой администраторшей или кто она там?

Сергей Николаевич смотрел недоверчиво.

— И что это даст?

— Надо же хоть с чего-то начать. Ты укладывайся, спи, не жди меня.

Наталья Александровна вышла из номера, пошла по пустому коридору, тускло освещенному одинокой лампочкой под матерчатым абажуром. Потертая ковровая дорожка неопределенного цвета заглушала ее шаги.

В вестибюле тоже было пусто. Но здесь, напротив, горел яркий свет. Единственный алый бутон на китайской розе казался светящимся изнутри.

Сама не зная зачем, Наталья Александровна подошла к входной двери и толкнула ее. Дверь была заперта. Из комнатки администратора вышла знакомая, еще стройная, но уже полнеющая женщина. На ней был домашний ситцевый халат в цветочек, темная неширокая коса перекинута через плечо на грудь.

— Гражданочка, вы куда?

Наталья Александровна сказала первое, что ей пришло в голову.

— Я? Хотела пройтись немного. Погулять.

— Что вы, милая, какие прогулки, тьма на дворе. А у нас неспокойно. Бандитов развелось — жуть, раздеть могут.

— Как раздеть? — Наталья Александровна положила руку на пуговки любимого платья.

— Да очень просто. Платьишко, исподнее снимут, пустят, в чем мать родила. Хорошо, если не прибьют.

Наталья Александровна нерешительно оглянулась, повернула обратно.

— А вы идемте ко мне, — с провинциальной непосредственностью пригласила гостиничная дама, — идемте, чаем напою. Вместо прогулки.

Наталья Александровна помедлила, хотя именно такое предложение входило в ее план. Она растерялась. Уж больно легко ее замысел воплотился в жизнь.

— Да идемте, же, не стесняйтесь. Я одна. Посидим, поболтаем, все ж лучше, чем зевать от скуки. Так или не так, спрашиваю? Зовут меня Зоя Павловна.

— Наталья Александровна.

— Знаю, сама в журнал записывала. У меня память на имена тренированная. Через год встречу, и то вспомню.

Все это она говорила, усаживая Наталью Александровну в тесной комнате с узким диваном в полотняном чехле, крохотным столиком, неизменной тумбочкой и несколькими стульями.

На тумбочке в дешевой, простого стекла вазе, красовался букет разноцветных астр — белых, розовых, сиреневых. На стене висел портрет Сталина. На столике уже стоял эмалированный чайник, тарелка с несколькими пряниками и стакан в мельхиоровом подстаканнике.

Зоя Павловна открыла тумбочку, достала второй стакан, внимательно оглядела его на свет. Для верности протерла ослепительно белым вафельным полотенцем, села и стала разливать крепко заваренный чай.

— У меня не простой, с лимонником. Знаете, травка такая. Я ее специально в огороде развожу. Сушу, потом круглый год чай завариваю. И вкусно, и для сердца полезно. Вам с сахаром? Предпочитаете без сахара? Честно говоря, я тоже без сахара больше люблю. Пейте. Вот пряники, берите-берите. Свежие, только сегодня в булочную привезли.

Она дождалась, чтобы Наталья Александровна деликатно откусила от и впрямь свежего пряника, посмотрела веселыми глазами, перекинула на спину косу, интимно шепнула: