– Ничего знакомого в местности не появилось? – спросил Арчибальд. Как будто подслушал его мысли!

– Нет, – немедленно соврал Юлий. И тут же покраснел, кляня себя. Ну почему этот рыцарь все время сбивает его с толку, как мальчишку? «Погоди, я выведу тебя на чистую воду!» – подумал, неизвестно к чему, юноша. А сам сказал, в очередной раз набравшись храбрости: – Эти катакомбы огромные, в них можно хоть всю жизнь проплутать. Один из старых входов расположен за стеной, на холме, коридоры тянутся аж оттуда и под всеми улицами и домами, как будто внизу второй город. Ходы очень запутанные, настоящий лабиринт, здесь можно помереть, пытаясь выбраться наружу. Я однажды целую неделю гулял – и ничего, живой, хотя чуть не погиб, когда пытался перебраться через... Ай!

Рыцарь повернулся к юноше, и тот, испуганно пискнув, втянул голову в плечи. Арчибальд бесстрастно повторил вопрос:

– Что-нибудь знакомое появилось?

Юлий вздохнул:

– Ну... в общем... Ничего такого действительно знакомого, что бы я видел когда-то собственными глазами, но раз пол поднимается, может, мы где-то недалеко от выхода.

Арчибальд кивнул и отвернулся.

Молодой человек потер шею, повертел головой, разминая затекшие мышцы, сполз с лошади и пошел рядом, держась за стремя. Рыцарь вновь доверил поиск пути животным. Юлий был против, но его мнения даже не спросили!

Сидя верхом, Юлий видел только шею своей лошади, к которой он пригибался, чтобы не стукаться макушкой о низкий потолок. При каждом ударе сыпались за шиворот и в волосы струйки сухой глины. Теперь, когда шел пешком, он видел перед собой черный круг уходящего вдаль коридора. Ни стен, ни пола, ни потолка, только сгусток темноты, иногда рассекаемой золотистыми нитями солнца. Обычно отверстия, сквозь которые падал свет, были совсем маленькими, даже не отверстия, а трещины в толще земли. Поэтому свет сквозь них проникал тонкими лучиками, да и тот почти сразу рассеивался. Иногда попадались целые дырки, тогда свет пробивал темноту сверху донизу и можно было смотреть, как в нем то серебрятся, то меркнут скачущие пылинки, оставляя на полу словно лужицу расплавленного золота. Ну или хотя бы новенькую медную монету. Юлий от нечего делать занялся выискиванием таких длинных солнечных нитей и разглядыванием пыльного танца. Хоть какое-то занятие! А то этот рыцарь только и умеет что молчать. Кому оно нужно, это молчание? Пустой перевод времени! Сколько можно было бы сказать, рассказать, поведать, узнать! А так что? Смотришь себе на эти глупые дырки, пытаешься от скуки считать их... две слева, три справа... две слева, четыре справа... Тоска! Две слева, пять справа... ответвление вправо, две слева, пять справа...

Юлий не выдержал:

– Энц рыцарь... энц рыцарь!

– Тихо, – отозвался Арчибальд.

Юлий замолк на полминуты, в течение которых исступленно считал дырки, затем предпринял еще одну попытку:

– Энц рыцарь!

– Заткнись!

– Да что вы все «заткнись» и «заткнись», что мне теперь, язык себе отрезать? – обиделся Юлий. – Я вам сказать хочу...

– Голоса слышишь? – перебил рыцарь.

– Голоса? Какие? – Юлий вслушался в изрезанную солнцем темноту.

– В седло!

Юноша резво выполнил команду, бормоча:

– Что-то я никаких голосов...

– Если заткнешься, то услышишь, – оборвал его рыцарь, собирая поводья. – Галопом!

Сжав коленями бока лошади и качнувшись назад, когда она тронулась, Юлий сделал последнюю попытку услышать хоть что-то. Но под сводами, как эхо, разносился лишь стук копыт. Только один раз показалось, что он услышал женский крик.

Алиция щебечет:

– Я безумно рада, что все так удачно совпало! Подумать только, вы на дороге как раз в тот момент, когда на меня напали эти разбойники... А потом лорд Мельсон их поймал... такая поразительная случайность, не находишь? И то, что мы успели залезть на дерево... А как он их ловил!.. – Алиция иногда сбивается с «ты» на «вы» и обратно, потому что никак не может определиться ни в статусе спутника, ни в своем отношении к нему. – Как вы считаете? Нам крупно повезло!

Бенда оборачивается и два шага рассматривает озадаченно-довольное лицо девушки. Бенда делает всего два шага, но Алиция от этого взгляда спотыкается, лихорадочно поправляет давно и безнадежно испорченную прическу, срывается на бег, догоняет Бенду пристраивается рядом, чуть позади, и доверчиво улыбается.

– Разве такое совпадение может быть случайным? – говорит Бенда.

– Так а разве... Ну то есть только такое и может! В смысле, я хотела сказать, разве такое придумаешь заранее? Слишком сложно! Или... А ты думаешь, это все подстроено?

– Я думаю, все не просто так, – отвечает Бенда. – И жду еще одной встречи.

– Как? Почему? – Алиция перепрыгивает через корни. – А, догадалась, это ваше колдовство! Вы гадали на будущее!

Бенда смотрит на девушку через плечо; ей кажется, что с неодобрением, и она снова спотыкается, запнувшись о свою же ногу.

– Нет? – неуверенно спрашивает она, выправив шаг. – Я что-то не то сказала?

Бенда идет молча так долго, что девушка решает: ответа не будет. И тут наконец Бенда произносит:

– Для тебя – достаточно правильно. Но если б ты помнила, что ты несколько больше, очевидность событий не пришлось бы объяснять так сложно.

– Что?..

– Смотри и слушай.

– Приближаемся? – Алиция крутит головой, не видя перед собой, чуть правее по ходу движения, серого остова скалы. Они уже вышли на открытое место. – Так куда смотреть, что случилось?

Бенда кивает на темный провал – вход в пещеру.

– Ой! – вскрикивает Алиция. – А я и не заметила! – Она мнется. – Слушай, ты не мог бы... Ну, там, в этих подземельях, темно, страшно... А?