Шрифт:
— По-вашему, Дума не имеет права критиковать правительство?
— Безусловно, имеет. И вотум недоверия правильно упомянут в Конституции. Однако для принятия такого решения должны быть серьезнейшие, железобетонные основания, чтобы у общества не возникло и малейших сомнений в обоснованности шага. А атаковать правительство ради извлечения политической выгоды — просто безответственно.
Но на этом политические игры лета 1995 года не кончились.
В августе 1995 года мы посвятили внеочередное заседание палаты обстановке в Югославии [345] . Не нашим проблемам — не бюджету, например, а болтовне на внешнеполитические темы. Это заседание широко осветило телевидение. А потом избиратели меня спрашивают: чем вы там занимаетесь? После таких заседаний у меня нет четкого ответа на этот вопрос.
345
В связи с эскалацией военных действий в Боснии и Герцоговине и вмешательством американского флота Дума провела внеочередное заседание, главным итогом которого стала драка в зале.
Апофеозом стала безобразная драка, которую устроил депутат Николай Лысенко, начавший прямо в зале заседаний избивать Глеба Якунина. Стычку поддержал и Владимир Жириновский, поднявший руку на Евгению Тишковскую.
Ведь именно по этой отвратительной потасовке судят избиратели о Думе. Кто такие депутаты? Те, кто горлопанят с утра до вечера да женщин бьют. И виноваты в подобном восприятии парламента именно мы.
Лицом Думы стал депутат от ЛДПР Вячеслав Мары-чев, который то и дело устраивает представления с переодеваниями, выступает с провокационными заявлениями. Фактически он выступает в роли коверного. Но ведь Дума — не цирк! И вина за то, что о депутатах судят по Марычеву, лежит на всех нас.
Всякий раз, когда у Думы есть выбор между серьезной работой и политическим спектаклем, она выбирает второе. И с высоты своего двухлетнего опыта могу сказать, в чем тут дело.
— В чем же?
— В фракционном устройстве нижней палаты парламента. Слишком много воли дано фракциям, чересчур повышенное внимание уделяется их политическим интересам.
Вот, допустим, Дума обсуждает некий закон. После того как кончились вопросы к докладчику, каждая фракция выдвигает представителя для выступления. И если в законе есть хоть небольшой политический подтекст, деловое обсуждение выливается в бесконечное выяснение межфракционных отношений.
В 1994 году менялось руководство во фракции «Демократическая партия России». Уходил Николай Травкин, приходил Сергей Глазьев. Целый месяц внимание Думы было приковано к этому процессу. Соответственно и информационная волна была весьма значительного размера. А ведь во фракции ДПР никогда не было более 15 человек, и особой роли в думских делах она не играла.
Вспомните, как «Выбор России» расставался с депутатом Владимиром Бауэром и пытался оставить за собой возглавляемый им комитет по организации работы Думы. Сколько было публикаций в прессе, специальные брифинги по этому поводу проводились. Шум на весь мир. И никому не интересно, что во фракции были депутаты — я сейчас не себя имею в виду, — которые в это время занимались законотворчеством.
А ведь именно работа над законами — главная наша задача. Но мы занимаемся этим как бы в дополнение к политической деятельности.
Должно быть все наоборот. Львиную долю нашего внимания следует уделять законодательной работе, а не политике.
Поэтому, если жители моего округа окажут мне доверие снова, я не буду входить больше ни в какую фракцию. Хватит. Я устал от политической возни, да и избиратели тоже.
Глава 2
Драматическая
Хроника одного назначения (1998 год)
«Я вам объясняю: и в Южной Корее, и в других странах… Только Индонезия дожила до такого момента, когда заполыхала вся страна. Заполыхала вся страна! Туда идем? Туда призываете? Туда хотите прийти? Это вы хотите туда подвести черту! Опасная черта, опасная! И не надо все от имени народа, давайте…» [346] — Спокойно начавший, но стремительно распалявшийся от своих слов человек на трибуне на секунду затормозил, чтобы перевести дыхание, и тут же был атакован выкриками: «Хватит!», «Есть у вас самолюбие?!», «Давайте голосовать!»
346
Здесь и далее цитаты политических деятелей приводятся по стенограмме заседаний Государственной думы от 4 и 7 сентября 1998 года.
«Это конец. После такого ему уже не подняться». — Блеснув очками, заместитель генерального директора ДТВ Нехорошев обернулся к телеведущему Сундукову, в кабинете которого они смотрели прямую трансляцию внеочередного заседания Государственной думы. Депутаты второй раз за последние две недели рассматривали кандидатуру Виктора Степановича Черномырдина на пост премьер-министра России [347] .
«Алик, это было понятно уже вчера, на моем эфире, — важно ответил Сундуков, не отрываясь от экрана. — Сейчас покажут результаты. Да! Полный провал! 138 — „за“, 273 — „против“. А ты заметил, что все они — от Гриши до Зю [348] — сегодня чуть ли не слово в слово повторили то, что говорили у меня?»
347
Кратко напомним предшествовавшие этому события. 17 августа правительство Сергея Кириенко объявило о замораживании выплат по государственным бумагам ГКО-ОФЗ и введении плавающего валютного курса. Первое означало суверенный дефолт, второе — девальвацию рубля. Вслед за этим большая часть банков заморозила вклады граждан, началось стремительное обесценение рубля, граждане начали сметать товары с прилавков. 23 августа президент Борис Ельцин отправил правительство Кириенко в отставку. И. о. премьер-министра был назначен Виктор Черномырдин, который возглавлял российский кабинет министров с декабря 1992-го по конец марта 1998 года. Его же кандидатура была внесена для утверждения на пост председателя правительства в Государственную думу. 31 августа депутаты голосовали по этой кандидатуре первый раз. Черномырдина поддержали всего 94 депутата против 252. Несмотря на обещания перед повторным внесением кандидатуры провести консультации с Думой, президент уже на следующий день внес ту же кандидатуру повторно.
348
Речь идет о лидере «Яблока» Григории Явлинском и лидере КПРФ Геннадии Зюганове.
«То-то после вчерашнего эфира ты прибежал ко мне с дрожащей челюстью и, чуть не плача, жаловался на то, что „эти думские кретины своими идиотскими речами тебя подставили“», — подумал Нехорошев. Но вслух сказал другое: «Да, вчерашняя программа просто как генеральная репетиция. Если бы в Кремле пошевелили мозгами, посмотрев „Разбор полетов“, сегодняшнего „избиения“ заслуженного политического тяжеловеса республики можно было бы избежать».
Его собеседник, не почувствовав сквозившей в словах друга иронии, проговорил еще более важно, чем раньше: «Ну что ж Зато теперь, я надеюсь, у них хватит мозгов внести кандидатуру Примакова!»