Охотник гнал волка довольно долго и, даже настигнув его, не сразу наносил удар. Смертельный удар плетью был всего один. Нанеся его, он или оставался возле поверженного зверя, или гнался за следующим серым, а трофей забирали следовавшие за охотником слуги.

Темник Котый был умелым охотником. Уже три волка остались лежать на его пути, но он показал пять. Котыю повезло. Стая из пяти серых, за которыми он гнался, не разделилась, а следовала монолитно. Впереди стелился по степи самый большой, матерый волчище, четверо попарно следовали за вожаком. Темник уже настиг стаю, еще мгновение — и будет нанесен смертельный удар, но волки повели себя странно: вожак продолжал, не снижая бега, следовать по прямой, а его собратья неожиданно ушли вправо и влево. Темник видел вожака, большого, почти черного, со вздыбленной на холке жесткой шерстью, и следовал за ним. Увлекшись гоном, он не заметил, как четыре серых собрата, описав дуги, вернулись, и уже они гнались за охотником. Настигнув темника, они с обеих сторон прыгнули на него. Удар волка, что шел слева, был настолько силен, что сбил Котыя с лошади. Только сейчас, оказавшись на земле со вцепившимся в бок волком, темник понял, что произошло. Вожак вернулся и, чуть припадая на левую переднюю лапу, пошел по кругу, сужая его и приноравливаясь к прыжку. Темник увидел подъезжавшего Андрея и закричал. Даже не зная языка, было понятно, чего хочет темник. Но Андрей лишь покачал головой и, развернув коня, медленно поехал в сторону начала гона. И это послужило своеобразной командой для волчьей стаи. До Андрея донесся дикий животный крик темника Котыя… Последний предсмертный крик!

Враг, за жизнью которого он приехал, умер страшной смертью. Но радости от этого не было. Пустота, заполнившая его сердце, стала еще более глубокой. В Сарае его больше ничто не удерживало, можно было возвращаться на Русь.

На следующий день Андрей рассказал боярину Дмитрию о том, кто являлся его кровным врагом и что произошло на охоте.

— Господь рассудил верно: волк от волков и смерть принял. Куда же ты теперь? — спросил боярин Андрея.

— Вернусь в Городец-Радилов. Коли позволишь, вернусь на Русь с тобой.

— Буду только рад. Лучшего товарища в дальнюю дорогу не сыскать. И воины твои хороши. Путь долог, всяко может быть, а тут полторы сотни мечей…

— Спасибо тебе, Дмитрий Фролыч. Будь в надеже, до Рязани располагай и мной, и моими людьми как мыслишь.

О смерти темника Котыя Андрей рассказал своей ватаге. Выслушали молча, с пониманием. Только самый молодой из ватажников с сожалением произнес:

— Привести бы злодея в Городец да отдать бабам в закланье… Но чего уж тут, Господь рассудил по-своему.

— Куда же мы теперь? — спросил кто-то из ватажников.

— Домой, — был ответ.

4

Андрей со своими молодцами не покинул боярина Дмитрия в Рязани, а пошел с ним дальше в Ростов. Более чем за двухмесячный совместный путь Андрей и Дмитрий сдружились. И когда боярин предложил продолжить совместный путь до Ростова, Андрей согласился. Причиной тому была не только возникшая дружба, но и то, что, дабы не распускать ватажников по домам на зиму, ему надо было продержаться до весны. А тут случай свел его с Дмитрием Фроловичем — человеком открытым, честным, на взгляд Андрея, излишне доверчивым и очень искренним.

За время пути Андрею так и не удалось посмотреть на невесту ростовского князя. Ее везли в большой войлочной кибитке в окружении воинов охраны.

— Словно драгоценность какую берегут, — удивлялись ватажники и боярские дружинники. — Боярину, и тому нет хода в кибитку.

В Ростове свадебный обоз встречали всем городом, с иконами, крестами, хоругвями. И ничего, что среди полутысячного конного отряда встречались смуглые монгольские лица, епископ Кирилл осенял крестом всех направо и налево.

Андрей с ватажниками разместился на дворе боярина Дмитрия, было тесновато, но сытно и уютно. В день приезда он был приведен к князю Глебу Васильковичу. Князь Андрею глянулся: молодой, спокойный, рассудительный. Еще мальчишкой он несколько лет прожил заложником в Сарае и потому в совершенстве говорил на монгольском и языках подвластных им иных народов, хорошо знал их обычаи и верования.

— Я благодарен тебе за помощь моему боярину, — вместо приветствия крепко, по-мужски князь Глеб обнял Андрея. — Не откажи, будь гостем на моей свадьбе. Я пригласил также и твоего отца Романа Федоровича, не знаю вот только, приедет ли.

Накануне венчания царевну Газель крестили, дав ей имя Феодора. Здесь, в храме Успения Пресвятой Богородицы, Андрей впервые увидел ее лицо. Круглое, смуглое, улыбчивое, обрамленные тонкими луками бровей любопытные черные глаза под густыми длинными ресницами, узкий разрез век придавал ей некую таинственность. Молодое личико светилось радостью и счастьем: князь Глеб Василькович пришелся Феодоре по сердцу.

На свадебную кашу великий князь владимирский не приехал. Прислал боярина с подарками для молодых. А вот князь Роман Федорович приехал, да не один, а с внуками, словно знал, что встретит в Ростове Андрея. Роман и Святослав за год еще больше вытянулись, повзрослели. Большего Андрей и пожелать не мог…

Всего неделю побыл Андрей с сыновьями. Роман и Святослав звали отца в Ошел, но он коротко сказал, словно отрезал:

— Не время еще!

В один из дней Андрей рассказал Роману Федоровичу о поездке в Сарай и о темнике Котые, но отца больше интересовал сменивший Сартака на ханском столе хан Берке. Андрей знал о нем мало, но даже по тому, что он увидел и услышал при ставке хана Неврюя и в самой столице, Роман Федорович сделал вывод: новый хан готовит поход. Вот только куда? И еще одно обстоятельство удивило и поразило князя Романа — в Сарае Андрей видел священников ростовских и владимирских церквей и от них узнал, что в ставке хана не единожды бывал владыка ростовский Кирилл.