— Диана, присмотрите за дверью. Мужчины скоро должны вернуться, но сначала мне нужно переговорить с нашей молодой гостьей.

— Что вы собираетесь ей сказать?

— Достаточно. Теперь наблюдайте за дверью, и дайте мне знать, когда появятся джентльмены. — С этим Джорджиана направилась через большой салон к фортепиано. На её счастье, мисс Огилви как раз отошла налить ещё один стаканчик хересу, и Кейтлин была одна.

Джорджиана перегнулась через фортепиано:

— Смею предположить, вы думаете, что весьма недурно справились.

Кейтлин посмотрела вверх с того места, где лениво наигрывала детскую песенку:

— Сомневаюсь, что исполнение песенки «Пять булочек с изюмом» можно квалифицировать «недурным», ваша светлость. Вот если бы я играла «Кач — кач, Марджери До», тогда бы я с удовольствием приняла от вас вашу похвалу.

Джорджиана скривила губы:

— Вы только посмотрите, какое у вас замечательное настроение.

На лице Кейтлин появилось обеспокоенное выражение:

— Ваша светлость, что… что — то не так?

— Нет. Просто мне стало вас жалко, вот и всё.

— Почему?

— Потому что когда вы покинете нас и замок Бэллоч, вам придётся возвращаться к себе в… — Джорджиана махнула рукой, — откуда вы там родом.

Лицо Кейтлин напряглось, но ответила она довольно вежливо:

— Я из Прихода Уитбёрн.

— Это так печально, правда, что вы вообще должны уезжать. Я знаю, для вас это будет очень трудно. Но в этом ведь и есть проблема благотворительности. Проект в конечном счёте всё равно должен возвращаться туда, откуда пришёл.

— Я с удовольствием вернусь домой, — ровным голосом ответила Кейтлин, хотя лицо её помрачнело, а пальцы на фортепиано сжались в кулаки. — Я уверена, что для меня это окажется освежительным — глоток свежего воздуха после такой духоты.

Джорджиана одеревенела, гнев разлился по её венам и прилил к голове. Ей хотелось задушить эту девицу, сомкнуть на её шее руки и выкручивать, пока та не закричит. Вместо этого она сказала вполне спокойным тоном:

— Душно? Может, сказать лакею, чтобы открыл окно? Смею предположить, что этого у вас там тоже не будет, — лакеев и тому подобное. Посему вам самой придётся отскребать свою посуду, не так ли?

Глаза Кейтлин вспыхнули, а Джорджиана продолжила:

— Я допустила вас в свой дом по одной единственной причине: потому что Александр желал вас унизить.

— Я знаю. Он мне говорил. Но я думаю, что он мог и передумать.

От Джорджиана потребовалась вся сила воли, чтобы заставить напрягшиеся щёки растянуться в улыбке:

— Бедное дитя, вы серьёзно так думаете? Что он передумал?

В карих глазах мелькнула неуверенность:

— Думаю, что да.

Джорджиана рассмеялась, ободрённая нерешительностью девушки:

— Дорогуша, до чего же вы наивная. Александр валял перед вами дурака и наслаждался каждым моментом. Придёт последний день, и он дискредитирует вас, как он и запланировал. Вот почему — как раз в ту последнюю ночь, когда мы лежали в одной постели… — Она остановилась и засмеялась: — Я полагаю, нет ничего страшного, если вы узнаете, что мы с ним иногда делим постель.

— Я слышала об этом, — сказала девушка, высоко подняв подбородок и подозрительно побледнев.

— Так вот, в ту ночь он смеялся над лордом Дингволлом и тем, что вам надо его сюда пригласить.

Кейтлин нахмурилась:

— Он объяснял всё это вам?

Значит, тут всё — таки что — то есть!

— Конечно, объяснял. Он вообще рассказал мне всё.

Лицо девушки запылало:

— Всё?

— Естественно. — Джорджиана фыркнула от смеха. — Должна сказать, вы нас весьма повеселили.

Кейтлин машинально уставилась в ноты на фортепиано. Руки были стиснуты в кулаки на коленях, спина прямая как палка, челюсти сжаты. Каждое слово, произнесённое герцогиней, жгло её как огнём.

— Ой, смотрите, — промурлыкала герцогиня. — А вот и он. Извините меня, мисс Хёрст. Меня ждут в другом месте.

Кейтлин заставила свои пальцы разжаться и начала играть другую простую пьеску. Могло ли это быть правдой? Действительно ли Александр согласился на эти испытания только потому, что хотел посмеяться над ней вместе со своей любовницей? Неужели её одурачили?

Она страшно рассердилась. Она спросит у Александра, хотя и боится услышать правду. Единственный способ, каким герцогиня могла узнать о заданиях, — если Александр сам ей о них упомянул.