Поэтому было вполне естественно, что при всеобщем стремлении объединяются ради самых различных целей, ремесленники также постепенно стали соединяться в дружные сообщества, цехи и артели для защиты своих интересов; при этом они не принимали в свои общества членов старых гильдий и нередко весьма бурно выражали протесты; могущественные патриции не удовлетворяли вновь возникавших потребностей и своим отказом побуждали к насилию.

Впоследствии этого в члены цеха принимались лишь те, чьи профессиональные интересы совпадали с его интересами. Поэтому к прежним условиям приема — законного рождения и безупречного имени — присоединилось еще требование определенных технических познаний. Каждый вновь вступающий должен был основательно знать какое-нибудь ремесло и достичь в нем известной степени совершенства. Требование это, постепенно расширяясь, привело к установлению особого испытания для получения звания мастера и разделению членов цеха на мастеров, подмастерьев и учеников.

Уставы цехов напоминали уставы старых гильдий, но были приспособлены к требованиям ремесла.

Цеха преследовали прежде всего социальные и экономические интересы; но кроме того, они имели в виду также общественные религиозные и благотворительные цели. Они периодически собирали своих членов для религиозных бесед, строго наблюдали за нравственностью братьев, деятельно поддерживали бедных и больных, заботились о вдовах и сиротах. Умершим членам они не только устраивали почетные похороны, но заботились также о вечном успокоении их душ, устраивали по ним панихиды. Собрания происходили в домах, принадлежащих цехам.

Одним из самых замечательных ремесленных союзов того времени было общество каменщиков.

Мощный рост городов и городского сословия в XIII в. оказал влияние также и на духовную жизнь и открыл для нее неожиданные горизонты.

В начале средних веков монастыри были рассадниками наук и добрых нравов, земледелия и всяких ремесел, в монастырях же процветали искусства. Строительное дело также находилось главным образом в руках монахов. Особенно усердно занимались строительством бенедиктинцы и цистерианцы. Настоятели их монастырей сами были большей частью выдающимися архитекторами, составляли планы и руководили постройкой новых церквей и монастырей. Богатство и обилие разнообразных учреждений ордена благоприятствовали самым грандиозным предприятиям; постепенно создались традиционные приемы архитектуры и завязались в этом смысле сношения между монастырями.

Богатые бенедиктинские монастыри в Сен — Галлене, Гиршау (Hirschau),Герсфельде, Карне, Страсбурге, Рейхенау, Трире, Гельдесесгейме, Бремене долгое время славились выдающимися архитекторами, скульпторами, живописцами, позолотчиками.

«В эпоху наиболее сильного религиозного воодушевления, когда, начинания с конца XI и до середины

XII в., повсюду воздвигались церкви и монастыри, физических сил духовенства уже не хватало. Пришлось прибегнуть к помощи мирян и привлечь к постройкам всевозможных ремесленников, плотников, каменщиков, штукатуров. Как мы узнаем из многочисленных монастырских документов, эти ремесленники из мирян повсюду, где предпринимались большие постройки, требовавшие многолетней работы, объединялись по образцу братств, учрежденных монастырями в различных странах, в товарищеские корпорации, отсюда-то и произошли, очевидно, общества каменщиков.

По Гейделофу и др., строительная корпорация — весьма древний институт, существовавший, быть может, еще в эпоху фараонов. «Если обратить внимание на огромные постройки той эпохи, — говорит Гейделоф, — и сообразить, сколько требовалось для этого математических и технических познаний, как много ума нужно было для разумного распределения огромных физических сил, то покажется несомненным, что всем этим руководили люди талантливые, что лучшие работники обучались своему искусству в учреждении, подобном нашим строительным учебным заведениям, что руководителями и учителями здесь были жрецы, которые передавали свои знания другим.

Греки и римляне, в эпоху расцвета их искусства, поняли и оценили значение таких строительных корпораций для развития искусства. Занимавшиеся постройкой рабочие были объединены в colligeum fabrorum.Во главе их стояли queslores, procuratores, viagistriquinquennales,которые руководили собраниями, творили суд и во внешних сношениях являлись представителями цехов. Нетрудно доказать с достаточной убедительностью, что между этой colligeum fabrorum и духовными корпорациями существовала внутренняя связь, как это нередко утверждали.

Настоящим основателем общества каменщиков нужно считать аббата Вильгельма Святого Гиршауского (1069–1091). Это был необыкновенный человек, богато одаренный, знавший несколько языков, хорошо знакомый с музыкой и поэзией, искусный живописец и архитектор.

Он уже и раньше стоял во главе строительной корпорации в Сент — Эммеране в Регенсбурге, а затем основал такую же в Гиршау, чему благоприятствовало расширение монастыря. Участвовавших в постройке рабочих он обязывал обучаться всяким искусствам и, в качестве светских братьев, присоединил к монастырю. Для урегулирования их совместной жизни он издал статут, главным правилом которого было братское согласие, ибо взаимопомощь и дружное единение сил — необходимое условие удачной работы. Слава о нем как и об архитекторе распространилась очень широко. Он получал многочисленные заказы на постройки, вследствие чего был вынужден принять в монастырский союз еще многих светских братьев; здесь они обучались различным ремеслам и соединялись в замкнутые корпорации, которые под управлением опытных мастеров отправлялись затем всюду, где требовались постройки.

Эти строительные товарищества, руководимые бенедиктинцами, процветали до тех пор, пока архиепископы и аббаты не начали изменять простому образу жизни и не потеряли охоту к строительству. Когда это совершилось, архитектура окончательно перешла в руки мирян. Архитекторы, обучавшиеся в монастырских школах, отказались от общения с духовенством и начали самостоятельно выполнять постройки. К этому же времени начало пробуждаться самосознание городов, и горожане, как некогда архиепископы короли и могущественные князья, «проникнувшись благородным честолюбием, стремились украсить свои города великолепными храмами, которые должны были свидетельствовать об их могуществе и величии, а также об их набожности и благосостоянии». Архитектура также сбросила с себя старые стеснительные оковы чуждых форм, и национальный дух «впервые выразил на собственном языке свои глубочайшие идеи».