Флагманский броненосец адмирала Того стал склоняться от противника постепенно, увеличивая дистанцию понемногу. Следующие мателоты послушно двинулись в кильватере 'Сикисимы'.

Русские так же не пытались продемонстрировать 'бульдожью хватку' - и выход из строя 'Орла' с 'Пересветом' произвёл соответствующее впечатление, и эскадренная скорость не позволяла преследовать отрывающихся японцев.

К тому же русские вполне были согласны разойтись с противником, имея те результаты боя, что уже можно 'прокалькулировать': четыре бронепалубных крейсера японцев на дне, можно и должно не погнушаться добить 'Якумо'... Россия в явном барыше...

Только вот 'Орёл' теперь висел гирей на всей эскадре - его нужно непременно привести во Владивосток, иначе в мировой прессе пренепременно результаты боя будут отражены как-то вроде: 'У русских потоплен флагманский броненосец, у японцев - несколько лёгких крейсеров...'. А может и просто: 'У русских потоплен флагманский броненосец'. А про мелочи, типа крейсеров, не упомянут...

Поэтому эскадра не ушла от своего флагмана. 'Бородино' заложил 'вираж' вокруг раненого 'Орла', в ожидании, что выведенный из строя броненосец, справится с повреждениями, и снова вольётся в кильватер.

– Что с судном, Константин Леопольдович?
– немедленно осведомился Вирен у командира 'Орла', когда броненосец всё-таки прошёл в промежуток между двумя броненосными отрядами и его обстрел прекратился.

– Прошу прощения, Роберт Николаевич, - неласково взглянул на адмирала Шведе, - но пока знаю ровно столько же, сколько и вы. Дайте десять минут.

Командующий эскадрой и сам понял, что требует от командира корабля невозможного. Однако извиняться посчитал ниже своего адмиральского достоинства и просто молча кивнул, как бы позволяя кавторангу выяснить обстановку и доложить об оной.

– Ваше превосходительство, - до истечения запрошенных на выяснение обстановки минут, ещё оставалось две-три, но Шведе уже докладывал Вирену то, что успел узнать, - крен на левый борт нарастает, пытаемся справиться контрзатоплениями, но пока не очень успешно. Больше пробоин по ватерлинии нет - броня выдержала. Однако больше девяти узлов хода дать не можем. По артиллерии докладывать?

– Вкратце, - кивнул адмирал.

– Обе двенадцатидюймовые башни в порядке. Средняя шестидюймовая левого борта уничтожена. Остальные вполне боеспособны.

– Спасибо. Достаточно, - кивнул командующий эскадрой.
– Посигнальте Левицкому, чтобы подвинтил свой 'Жемчуг' поближе. Я со штабом перейду на крейсер пока есть такая возможность. 'Орёл', извините, уже не подходит для командования эскадрой.

Шведе молча козырнул, и тут же передал соответствующий приказ сигнальщикам.

На единственном оставшемся при броненосцах крейсере немедленно ответили: 'Ясно вижу' и 'Жемчуг' пошёл на сближение с флагманом.

Как ни странно, на 'Орле' остались две неразбитые шлюпки, а так же возможность спустить их на воду.

– Одной достаточно, - мрачно бросил Вирен, - со мной сойдёт только штаб. Удачи вам, Константин Леопольдович. Ремонтируйтесь. Обещаю, что эскадра 'Орла' не бросит.

Адмирал слегка кривил душой, говоря эти слова. Нет, он, конечно, действительно не собирался уводить броненосцы от своего, теперь уже бывшего, флагмана. Но совсем не из соображений 'сам погибай, а товарища выручай'. Просто пушки смертельно раненого корабля явлись очень серьёзным подспорьем в бою, и отказываться от помощи столь сильной боевой единицы командующий эскадрой не собирался. Если японцы, конечно, вернуться, чтобы продолжить сражение.

И, на самом деле, Вирен подсознательно желал именно этого - продолжить.

Уже сидя в шлюпке, достаточно быстро несущей его вместе с офицерами штаба к борту 'Жемчуга', Роберт Николаевич вдруг понял, что с удовольствием разменял бы только что покинутый им броненосец на броненосный крейсер японцев - ведь довести 'Орёл' до Владивостока стало уже практически нереальным. Ведь под его скорость придётся подстраиваться всей эскадре. А это значит, что будет необходимо лишнюю ночь провести в море. Под возможным, а, точнее, весьма вероятным, ударом миноносцев противника. А уж этого 'добра' у японцев предостаточно.

С 'Жемчуга' спустили штормтрап. Понятное дело - не до парадной встречи адмирала на борту.

– Пробейте днище у шлюпки, и все на крейсер, - хмуро проговорил Вирен и уцепился за ближайшую балясину.

– Казённое имущество, Роберт Николаевич, - попытался возразить флагманский штурман.

– Снявши голову, по волосам не плачут. Рубите, как только все поднимутся на борт.