На этот раз голос звучал печально. Однако через минуту Клювермантелю, видимо, что-то помешало, и он, снова перестав петь, пробормотал себе под нос ругательство.

— Ну, что нового, Клювермантель?

— Ничего, господин майор.

«Значит, Ноллена мне нечего ждать, — мелькнуло у майора в голове. — С шестого декабря я всё жду его возвращения. Я никуда не заявил об этом, хотя прекрасно понимаю, что это дезертирство. Рапорт о самовольной отлучке из действующей части положено направлять в штаб дивизии. А там Круземарк снова начнёт нервничать. С другой стороны, до дня «X» осталось менее сорока часов, а до этого нужно запяться делами поважнее».

— Я недооцениваю военную бюрократию, — пробормотал Брам и с силой распахнул дверь в бункер. — Они постараются использовать любую возможность для того, чтобы поцарапать мне зад… Что нового, Найдхард? — спросил майор, а сам в это время подумал о том, как неплохо он показал сегодня генералу свои зубы, задав ему несколько щекотливых вопросов в присутствии всех командиров. Повышения по службе всё равно что-то ещё не видно. Возможно, это будет тянуться до тех пор, пока они по-настоящему не узнают его. Рано или поздно он им всё равно понадобится. Вот тогда-то он станет настоящим героем фатерланда. Дерьмо, а не люди!

«Возможностей для получения бриллиантов к моему Рыцарскому кресту у меня будет хоть отбавляй. Или хотя бы для получения новой звёздочки на погоны».

— Никаких особых происшествий, господин майор, — доложил капитан Найдхард. Он получил строгий приказ напомнить майору о том, что с исчезновением Ноллена они могут иметь много неприятностей, но в данный момент не имел нп малейшего желания делать это. Майор доставлял ему очень много беспокойства своим доверием к людям.

— Какие меры приняты по подготовке операции «Вахта на Рейне»?

— Всё сделано. Сегодня я ещё раз побывал в батальонах и довёл все указания до командиров рот. Всё в порядке. Указание, что полк должен занять исходное положение для наступления южнее, каждый понимает по-своему. При глубоком снежном покрове такое перемещение потребует от людей много усилий. Часть подразделений выдвигается на исходные позиции сегодня вечером. Левое крыло займёт их непосредственно в ночь перед наступлением.

— Хорошо, Найдхард.

Лицо капитана как-то сразу изменилось.

— Я думаю, господин майор, что на этот раз всё удастся. Наши дивизии перекатятся через опорные пункты американцев. Мы достигнем берегов Мааса, прежде чем они смогут задействовать свои танковые резервы. Так мы сочтёмся с ними за наше поражение в Нормандии.

Майор с удивлением уставился на своего начальника штаба.

— Ещё что-нибудь, Найдхард? — спросил он.

Капитан подошёл к своему рабочему столу, на котором была разостлана топографическая карта.

— Одно служебное письмо от Рурского военного округа.

Брам взял в руки голубой конверт, адресованный лично ему, недоумённо повертел его в руках и, зайдя в соседнее помещение, вскрыл его.

«Копия прилагаемого письма направлена в войсковую часть полевая почта № 45316А». Белый конверт. «Вестдойче беобахтер». Главный редактор. Господину майору Браму», — прочитал он.

Майор сел на скамейку и задумался: «Выходит, журналистка не болтала».

«Высокоуважаемый господин майор! — читал он дальше. — Местные власти города Шлейден известили нас о том, что наша корреспондентка и партайгеноссин Эльвира Май погибла при исполнении своих служебных обязанностей. Она отдала свою молодую жизнь за великую Германию, и мы преклоняемся перед её беспримерным героизмом. Мы предполагаем, высокоуважаемый господин майор, что вам, видимо, также известно об этом трагическом случае.

В начале декабря 1944 года партайгеноссин Май переслала нам в редакцию запечатанный конверт с просьбой вскрыть его лишь в том случае, если с ней что-нибудь случится.

Получив официальное извещение о её смерти, мы, следуя её просьбе, вскрыли указанный конверт и получили следующую информацию (смотрите приложение), дать ход которой считаем своим национально-социалистским долгом.

Вас мы настоятельно просим дать нам со своей стороны обстоятельный ответ по данному поводу до того, как мы перешлём эти бумаги в соответствующие органы. Пока ещё мы не сообщили о содержании прилагаемого письма Эльвиры Май вашему начальству. Хайль Гитлер».

«Скоро начнётся невиданное в истории наступление, — думал майор Брам, — и я буду принимать в нём самое непосредственное участие. Поведу в бой гренадерский полк, в котором полным-полно новобранцев. На поле боя они будут умирать как мухи, а я, насколько я себя знаю, плестись в хвосте не собираюсь. Что касается приказа начальнику штаба группы «Запад», то я своё мнение о нём могу высказать не только генералу Круземарку, но и самому командующему. Бессмыслица бессмыслицей и останется. Наступающие до тех пор будут лежать, уткнувшись лицом в снег, пока не пойдут в наступление наши танки, если это наступление вообще не захлебнётся в первый же день. Тут я потеряю треть своих людей, а кто — и половину. А потом мне нести за них ответственность? Приказы, которые спускаются сверху, вынуждают меня к этому, однако я, как бывалый фронтовик, имею личную точку зрения.