Караилан поднялся на рассвете и, окинув взглядом всю свою шайку, отозвал в сторону худого ловкого джигита:

— Останешься со мной! А все прочие отправляйтесь в Герат! О нашем путешествии никому ни слова! Кто нарушит мой приказ, пусть пеняет на себя! Отправляйтесь-ка, мои ягнятки, отправляйтесь, — добавил он с улыбкой.

Джигиты не мешкая вскочили на коней и, точно дикие кошки, неслышно выскользнули со двора.

Караилан остался наедине с джигитом, которому доверял как самому себе.

— А тот глупец в красном чапане, что ударил старика, нехорошо поступил, — произнес Караилан. — В таком деле, как наше, нельзя оставлять после себя следы. Все должно произойти незаметно. Теперь в караван-сарае нас, конечно, заподозрили. Не знаю еще в чем, но заподозрили. Приходится вырывать колючку, впившуюся в ногу, подцепив ее жалом скорпиона!

— Каковы теперь будут ваши приказания, господин мой?

— А вот каковы: обернувшись змеями, мы вползем в пески и там настигнем свою жертву, понял?

— То есть?

— То есть, — повторил Караилан, простивший своему любимцу его недогадливость. — То есть проедем через Кумлик и Оби Кайсар прямо в Андхуд. Там мы прикинемся чабанами и уж не отстанем от наших путников. Только наши голубчики доберутся до Халача, и мы тут же в песках Калифа покончим с ними. Да, говорят, у зодчего молоденькая дочь. Так ей дадим не яд, а снотворное. Начнем сражение не кинжалами, а способом Мехтарбади Ялдаи Самарканди — ядом. И запомни раз и навсегда, отныне мы мургабские чабаны.

Так вдвоем скакали они через пески, холмы и степи еще три дня и три ночи, делая лишь короткие привалы. И вот наконец город Андхуд. В пути Караилан сообщил своему приспешнику о том, что среди этого ученого люда немало политических преступников. Больно умны стали. И есть тайный указ его величества — в самые ближайшие годы покончить с ними. Ибо это прямая угроза царской власти.

— А среди царевичей, — продолжал он, — самый мудрый, бесспорно, Ибрагим Султан. И хотя считается, что все мы состоим на службе у Мухаммада Аргуна, на самом-то деле подчиняемся мы лично его величеству и царевичу. Со всех прочих вельмож, полководцев и придворных мы не спускаем нашего бдительного ока. Л если кто осмелится вести речи или препятствовать политике государя, смотри — вот эта железная пятерня сомкнется на его горле. Близок час, когда мы очистим Хорасан от всех этих вонючих мавлян и ученых, сомневающихся в канонах шариата. Вот тогда-то дела пойдут на лад, не останется ни сторонников сарбадаров, ни хуруфитов! И сейчас, и всегда мы есть и будем опора его величества. Мы — его карающий меч.

Спутник согласно кивал.

В караван-сарае Андхуда им сообщили, что три арбы действительно были здесь, но два дня назад отправились в дорогу. Неутомимые преследователи снова вскочили на коней. Пробыв в пути еще день и ночь, они наконец увидели вдалеке, около степного колодца, коней. Арбы стояли в тени.

Подъехав к колодцу, путники спешились. Поклонившись зодчему, сидевшему за немудреной трапезой, они представились чабанами из Карки и объяснили, что ездили в Андхуд за припасами и вот теперь возвращаются восвояси. Зодчий ласково пригласил их к трапезе, усадив рядом с собой. Однако и Бадия и Заврак сразу насторожились. Если эти чабаны держат путь в Карки, то как же они попали сюда? Ведь обычно люди предпочитают большую дорогу, где тоже есть колодцы, а эта стоянка, о которой знал лишь арбакеш Харунбек, находится далеко в степи.

Чабаны вытащили из хурджунов черствые лепешки, сушеный сыр и разложили на скатерти. Разговор как-то не клеился. Караилан огляделся и, заметив Масуму-бека, возившуюся у котла, сказал:

— В помощь старой женщине хорошо бы иметь невестку или дочь. Вашей почтенной супруге, верно, тяжеловато приходится.

— Верно, братец, дорога совсем вымотала нас, — сказал зодчий. — Старушка моя готовит шурпу, мясо уже сварилось.

Караилан не видел Бадию, она стояла позади него и, кроме того, была в одежде юноши. Таков был его первый промах, хотя Караилан славился своей наблюдательностью и зоркостью.

— Сынок, — обратился он к Бадие, — в горле у нас совсем пересохло, не принесешь ли паи немного воды?

Бадия схватила маленький медный кувшин и подошла к котлу. Спокойно и осторожно она вытащила из кармана снотворное, насыпала в кувшин, налила сверху колодезной воды и подала чабану. Караилан пил с жадностью и протянул кувшин своему спутнику, который допил воду до конца. И через несколько минут сон сморил их, сидящих. Бадия и Зульфикар тут же обыскали чабанов: извлекли кинжалы, яд в маленьких пузыречках, личное снаряжение, в хурджунах же обнаружили луки и стрелы, накладные усы и бороды, разные одежды.

— Отец, — шепнула Бадия, — это не чабаны.

Зульфикар и Заврак подтвердили ее слова.

Арбакеш Харунбек и Гаввас Мухаммад от удивления не могли выдавить из себя ни слова. Харунбека встревожили слова мнимого чабана о том, что «хорошо бы иметь молодую невестку или дочь», более того, вызвали у него подозрение.

— Эти люди гонятся за нами, — сказала Бадия.

— Если так, то их мог послать один только Абдулазиз Аксихати, — заметил Заврак. — Иначе откуда бы им знать, что мы здесь!