4

Не та категория

"Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и пок а зывает Ему все царства мира и славу их,

и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, покл о нишься мне".

От Матфея, г л.4 , ст . 8,9

Пан, судя по всему, телевизор по вечерам частенько смотрит. А вот наркот-Бельчик навряд ли, предпочитая нынешним жизненным реалиям приторные винные миражи. Однако мужик он с мозгами и после первой еще соображает, толково порой говорит. Да и "верхнее" оно само по себе кажет, и пять институтских образовательных лет ты по любому из жизни не выкинешь.

Вот быть бы моим теперешним коллегам простыми ребятами с "обязательным средним" на троечку, и наверняка разговоры в нашем кружке слагались без особых философских завихрений. Вроде: "позавчера полтора пузыря раздушил на стакан, а на днях за знакомство два с хвостиком!" -- и так далее и вокруг этого. И Пану, и Бельчику аналогично уже не уйти от стакана, но для обоих стакан обстоятельство только сопутствующее, обстоятельство внешнее, пробуждающие действенно силы и жизненный интерес. Стакан для обоих отнюдь не предмет разговора, стакан для обоих лишь смазка для мысли,

На ежедневных обеденных перекурах Пан вначале темы подбрасывает на злобу дня. И в большинстве эти темы как раз с новостной телевизионной картинки. Вот и снова на днях в обеденный перекур он говорит:

– - Вот те и на, получается братцы! Скинь лишь десяточек лет, и ты бы представил такое?.. Вчера опять, слыхали по ящику?.. Опять шахтерам полгода зарплату не платят!

И Пан, тяжело дыша, развел руки в стороны:

– - Как вам такое покажется? И как это даже представить, вообразить?

Он заглянул пристально нам в глаза, как бы ожидая ответа, однако снова продолжил:

– - Вот посади тебя самого в гробовую бадью, опусти в сырую темень, ведь так? Дальше наглухо крышкой прихлопни и давай мол, товарищ, стране уголька! Даешь, мол, ударными темпами рабочую смену от склянки до склянки. Мне один знакомый парнишка в детальных картинках рассказывал, как добывается рублик шахтерский. Шахта у них глубиной два км, на каждых сто метров вглубь температура на градус повышается. Ну-ка, ну-ка, ребята, считаем. Добавьте снаружи двадцатник, какую цифру получишь в итоге?.. Так, так, как в Африке! Как в адовом пекле получишь жару, а тут тебе и машины, врубаясь, грохочут, пылят. Содержание пыли в сто раз за чертой ПДК, веселое дельце?.. И вот этим макаром весь день грохочи молотком на отбой, с червяками на пару пылюку глотаючи. И... задарма! За спасибо, выходит, как в адовом пекле пылищей дыши, а там, глядишь под завал, и...

– - А зачем, зачем платить?
– - вдруг его Бельчик перебил резко.

Резко и вроде зло перебил, но и как бы с недоумением искренним:

– - Платить-то зачем, ты мне вот что скажи. Они ведь там наверху посмотрели. Глянули месячишко-другой, что, мол, с людишками сделалось?.. Как, мол, себя повели, еще живы, не умерли? Не-ет, не умерли! Не сдохли, оказывается, с малыми детьми люди эти. Может на дачной картошке, может на мать-старушечьей пенсии как-то, однако ведь выжили-выдюжили. А раз так, то и на х.... платить? Зачем, зачем платить зарплату в таком случае, когда эти бабки прокрутить можно запросто, когда на эти бабки можно и б.....й на курорты вагон загрузить... Мо-о-ж-но, запросто. А людишки... они выживут.

– - А совесть?
– - тут его Пан в свою очередь перебил резко.
– - Если совесть должна быть у человека, то где же она в таком случае?

В ответ Бельчик только головой покачал:

– - Со-о-весть!.. Вот уж ты отыскал времена, чтобы вспомнить словечко. Ну-ка, ну-ка, браток, поищи с фонарем, засвети напоказ, на диковинку. И кому она нынче нужна твоя совесть?.. Совесть в нашей бывшей советской стране вовсе не та категория.

– - Как так не та?
– - даже дико изумился от этих слов Пан.
– - Как так не та категория? Что ж испарилась она, получается? Так вот в момент с перестройкой и сгинула?.. Как, как можно без совести, коль ты есть человек?

– - Верно! Про совесть и человека ты сейчас верно заметил. Совесть она по своей базисной линии именно для человеческого звания предназначена. И не сгинула она вовсе под вчерашнюю перестройку, не испарилась, зато сдвижка наметилась четкая. Где была совесть, там теперь ум наперед выставляют.

– - Ум?!
– - изумился не менее от этих слов Пан. -- Ты-то сам много ума нынче видишь?

– - Ты послушай сначала!
– - в ответ Бельчик поднял тяжко вверх богатырскую руку атлета, продолжал далее рассудительно.
– - Вот прежде кричали нам сверху: мы строим мечтательный рай. Кричали, построим свободу и братство, поскольку убрали неравенство, а, значит, убрали обиды и злость. Мол, оставили то, что приятно для совести, и будем друг дружке товарищ и брат, отсюда и новый мир мы воздвигнем на все времена. Верно, так ведь кричали?.. Кричали, сражались и строили семьдесят лет, а нынче?.. Нынче, когда без штанишек остались, спохватились, одумались. Нет, кричат теперь с прежним запалом, не туда повернули, оказывается. Мол, столько лет только глупостью маялись, полагаясь одно лишь на совесть, а маловато по жизни приходится. Напугали и насмешили, и без штанишек остались. Баста и хватит после такого облома сказали, пришла пора за ум взяться, коль уж так подвела совесть на практике. На умах нынче в сказку мечтают заехать.

– - Ничего себе сказка наметилась!
– - усмехнулся Пан едко.
– - Ясное дело, что для кого-то сегодня и сладкий чаек, и печеньице, а вот... Ты только подумай, вообрази: без зарплаты, считай, что в гробу... и полгода!

В ответ Бельчик вроде кивнул согласно, но и руку при этом он опять поднял. Поднял увесисто, твердо, словно бы для дальнейшего разъяснения.

– - Правильно. Как кому она нынче буржуйская сказочка, это ты очень верно заметил. И ведь это всего лишь начало, колючий цветочек, попомни, а непременно случится и ягодка. Да и как, как же может случиться иначе, коли совесть людскую в отставку отправили?.. Ведь на умах-то одних куда проще делишки варганить.