2

Элементарные вещи

Стихотворение в прозе

Все что ни есть, познается в сравнении, однако, великая фраза житейская.

Вот был развитой социализм, пили-ели в достатке, кормили пахучей буханкой свиней. Гордились державой великой, стремились и строили, и были спокойны в основах всегда. И не хватало.

Разрушили. И что получили взамен?

Вот работалось в чистенькой должности на "Интеграторе", пылинки сдувал на крахмальном служебном халате, не знал на руках черновых мозолей. В опрятном и свежем вразвалочку хаживал по заводским коридорам, в домашнем тепле и уюте, зевая, дремал на ходу.

А не ценил.

И в "сонном царстве" воистину сонном, до боли в сердце бессмысленном, и в суматошном цеху пятьдесят на бестолковых фатально ролях казалось подлинно невмоготу и в невмоготу именно от этих бессмысленности и бестолковости.

Но.

Если нынче поставить в сравнения?.. И не на абстрактной теории, на желторотых тепличных амбициях, а на реалиях нынешних, в сущую явь воплотившихся? Поставить ребром на сравнения бывший домашний привычный уют, приличную должность в крахмальном служебном халате и... мерзость дрянную, промозглую, затхлую плюс ржавый дебильный дрючок.

Здесь!
– - среди мерзости здешней начинаешь ценить поминутно, велико, мечтательно самые элементарные, прежде совершенно не замечаемые вещи.

* * *

Положим, по неким служебным делам ты послан с заданием за проходную. Обычное дело, но если ты инженер, то и выходишь наружу во внешнем обличье по этому званию, выходишь с порога на улицу в том, в чем явился на службу с утра. А это, быть может, костюмчик рубашечка-галстук или пускай даже джинсы и свитер -- что этак что так, но одет ты со вкусом, ты в чистом и свежем, ты бодро, упруго шагаешь вперед. Просторная улица залита солнцем, ты юн, симпатичен, подвижен и строен, ты чувствуешь звонкую силу движений на ускользающих стрелках мелькающих глазок девчат. Лукавые стрелки мелькают под всеми углами как будто неуловимо, но, отмечая твой облик на тонкой флюидной основе, так сладостно дразнят и манят --- ты чувствуешь честь и достоинство, внешнюю силу на каждом упругом шагу. Твои двадцать пять будоражат, гремят изнутри неуемным зарядом, ты на ходу ускоряешь движение, и вот уже словно взлетаешь на фибрах высоких, ты словно летишь над землей на воздушных подошвах и переулочком малым, садовым и по проспектам центральным, большим.

Случайная встреча тебе только в радость:

– - Как жизнь, как делишки?

Случайный знакомый, конечно же, спросит, но это всего лишь рутина из нескольких слов для нечаянной встречи, слова записные с таким же ответом под скорую стать. А видишь ты прежде глазами, словам записным не внимая, ведь с первого взгляда и так все поймешь. Одет ты со вкусом, ты бодр и уверен, улыбчив на радость, в короткой беседе ответно шутлив. Казалось: и что тут такого, и это ведь было!
– - и было привычно как твердь под ногами, как символ, как вымпел, живая эмблема под фирменным знаком снаружи, которая тотчас сама за себя говорит.

– - Отлично!

Ответишь мгновенно с улыбкой на пару, ответишь единственным словом, но в том-то и дело, что больше не нужно в довесок каких-либо слов.

А вот вам другая картинка и также самая обычная, но уже из повседневных реалий нынешних.

Положим, тебе по служебному долгу предстоит рядовая работка. А именно надо доставить на нужное место такой витаминный продукт как сливы. Вне зимних холодов торговля овощами и фруктами у нас уличная, поэтому организовано несколько мелких торговых точек на особо людных местах под полотняными палаточными навесами. И плодоовощной товар нам грузчикам положено доставлять туда в небольших фанерных ящиках на той самой, скрипучей железной тележке, что терпеливо дожидается своего часа в никогда неиссыхающей луже во внутреннем дворике.

И вот ты в до слизи затертом халате, в разбитых тупых башмаках, в триковых измятых штанах с металлическим лязгом выкатываешь на уличный асфальт до краев нагруженную тележку со сливами, непослушно и шатко виляющую на подвижных ржавых колесиках. Теперь предстоит задача перебраться через дорогу на другую сторону улицы. Казалось бы проще простого, но улица-то привокзальная. Это центральная широкая улица с полным набором всевозможного колесного транспорта. Оттого не спеши ломануть напрямик, чаще всего приходится тормозить на пешеходном переходе, ожидая зеленый сигнал. И вот ты тормозишь у светофора вместе с тележкой, нагруженной до краев товарными ящиками. А несколько минут назад ты разгрузил на аврале огромную мясную фуру-рефрижератор с говяжьими скользкими тушами, цепляя их остроносым дрючком и подхватывая на пару с помощником. Теперь лицо у тебя в грязных и жирных потеках, тело в липучей горячей слизи, ты весь словно пропитан до косточки липучим щекочущим жиром.

Ты ожидаешь с неясной тревогой зеленого света с груженой тележкой на переходе. Рядом центральный вокзал, и вскоре вокруг собирается, обступает вплотную большая толпа случайных прохожих. Люди чисты и опрятны, прилично одеты, на вид, как один беззаботны, и кажется!
– - все до единого глаза в упор озирают тебя. Чумазый и грязный, как смазанный пепельным жиром, ты ощущаешь на лицах безмолвный вопрос:

– - Что, братишка-бродяга, достала она-то жизнюка тебя?

Под этим вопросом ты взглядом опущен на влажные мелкие сливы, что вперемешку с каким-то ослизлым гнильем. Вот так среди пестрой вокзальной толпы пешеходов ты ощущаешь себя бурлаком-бедолагой, который по странному случаю вдруг влез невзначай на богатый дворянский пикник. Ты взглядом опущен лишь вниз, ты ожидаешь мучительно долго спасительный знак светофора, ты ожидаешь с неясным тревожным предчувствием, усталой ладонью легонько и дробно стуча по железным бортам.