По натуре своей Игнат совсем не из тех, кто сразу в бой. Вначале он выбегал на дворик среди последних, занимал местечко где-нибудь в сторонке, наблюдал, приглядывался. Разбившись на пары, первоклашки делали захваты, ставили подножки, возились с сопением в партере.

Вскоре, однако, его и в сторонке приметили:

– - А ты здесь? Че только зыришь, слабо?

И наверняка кто-то очень пожалел об этом.

Игнат на свой возраст был высокий мальчишка. Мать даже частенько посмеивалась: пойдешь в школу, детишки дразнить будут "дядя Степа, достань воробышка!" Но, если рассматривать силу абстрактно, в ее, так сказать, чистом виде... Однажды на уроке физкультуры учительница отбирала сильнейших: просто разбивала мальчишек на пары и -- кто кого перетянет. Так вот, Игнат в том соревновании не попал даже в пятерку. Зато в борцовских поединках его выручали природная ловкость, сообразительность, умение видеть и сполна использовать малейшие недостатки противника. Он мог проиграть в первом поединке, но потом уже безошибочно знал, как вести себя в следующий раз: то ли атаковать стремительно, не дать опомниться, захватить тотчас выгодно, или наоборот насторожиться, строго держать оборону и в то же время следить зорко, чувствовать каждое движение соперника, провоцируя его на решающую ошибку. А еще, что важнее всего, у него был свой "коронный" секретный прием, который он никому не мог открыть, не мог открыть даже, если бы очень хотел. И даже дружку своему лучшему Витьке.

Одержав несколько побед, Игнат вскоре и сам начал вызывать одноклассников на поединок. Наиболее опасными среди них были Зэро, Лось и Антольчик, сильнейшие в том самом соревновании, что когда-то организовала учительница. Ростом-фактурой они заметно выделялись среди ровесников, особенно Зэро.

Прозвище свое он получил вот почему. Когда приятели спрашивали у него сигаретку, или копеек "в позычку", он всегда только в хитроватой усмешке скалил крупные зубы:

– - Зеро! -- отвечал затем коротко, разводя руки.

В решающем поединке с ним Игнат еще успел захватить выгодно, да что было толку, поскольку он даже не смог до конца сомкнуть руки на такой пояснице. Зэро навалился грубо всей своей массой, словно грузно, без всяких хитростей просто падал на него... Ноги обоих борцов уже оторвались от земли, в пространстве на мгновение зависли сплетенные тела... И вновь в какой-то неуловимый миг неким волевым сверхъестественным усилием Игнат успел перевернуть обратно всю нависшую на нем почти двойную тяжесть и упасть уже сверху -- а это была победа! Теперь оставалось только молниеносно взять в охват шею, уйдя телом вбок, зажать невпроворот удушающим.

– - И как ты умеешь так классно выкрутиться? -- удивлялся не раз лучший дружок Витька, наблюдая нечто подобное.

– - Сам не знаю.

– - Свистишь.

– - Не-а, правда, сколько раз уже было. Все, кажись, капут, завалили, и вдруг...

– - Давай так со мной попробуем.

– - Толку! Все равно ничего не получится.

– - Ну давай...

Отвязаться от приятеля всегда было непросто, но чтобы вот так, под заказ... Это был действительно по-настоящему секретный прием, секретный даже для самого исполнителя, однако прием этот выручал бесчисленное количество раз и в самые критические мгновения.

После Зэро у Игната в классе не осталось серьезных соперников. И потому впоследствии, когда у его одноклассников спрашивали:

– - Кто у вас в классе самый здоровый?

– - Горанский... Горанский Игнат, -- неизменно слышали в ответ.

– - И кто бы сказал! -- удивлялись поначалу многие. -- У вас там в классе лбы такие. Лось, Антольчик, а Зэро!

Но удивлялись недолго.

Однажды в февральскую оттепель перебрасывались на дворике снежками с параллельным "А"-классом. Переменка была маленькая, и это было даже не сражение, а только легкая шеренга на шеренгу рядовая разминка перед следующей большой переменой.

– - Скоро звонок. Погреемся напоследок? -- бросил негромко Игнат.

– - Можно.

– - Тогда я в атаку. Лешка, Михаська,за мной!

Резко, решительно, выпуская снежок за снежком, он выступил вперед.

...Низкий, словно приплюснутый силуэт вертляво выкрутился как из-под земли, сиганул внезапно откуда-то сбоку -- и сразу удар! Удар обжигающий, твердый, как камнем, и уже не Игнат, а распаленный гневом, израненный зверь бездумно ринулся один на всю вражескую шеренгу.

Он бы запросто догнал этого Шурку, этого слабака и недоростка, который после своего подлого удара ледышкой под глаз также подло, стремглав бросился наутек. Он бы с наслаждением швырнул его, вмазал, растер безжалостно обземь...Но дорогу уже заступал решительно брат, грозный непобедимый Валер, "самый здоровый" в своем "А"-классе.

Их было двое братьев-близнецов в параллельном "А"-классе. Братьев-близнецов, но совершенно не похожих друг на друга. Шурка весь пошел в отца, невысокого коренастого мужчину, а Валер в мать, круглолицую, широкую в кости, крепко сбитую, она была на целую голову выше ростом мужа.

– - Величкова порода! -- говорили про ее родню в поселке. -- А там тебе что девка,что хлопец, все под потолок.

Досель Игнат не слыхал никогда, чтобы кто-нибудь хоть раз победил его на школьном дворике. Сам он тоже, рассуждая трезво, до сих пор всячески избегал поединка с ним. И только единственно зверь, лишь израненный яростный зверь не рассуждал ни мгновения:

"Р-раз!" -- он тоже бил под глаз, всю свою силу вкладывая в первый удар, весь свой гнев, всю неудержимую энергию аффекта.

Он устоял, он даже не соступил, он лишь едва пошатнулся. Он устоял, как массивная глыба этот могучий непобедимый Валер, он лишь едва-едва пошатнулся, но эта легкая, едва заметная заминка и разрешила исход:

"Раз-два!" -- левой-правой Игнат успел навесить еще, и противник уже не выдержал, взмахнул руками, тяжко осел на липучий снег.

– - Айн-цвайн! Люкс, класс как вышло! -- вспоминая, с восхищением восклицал потом всякий раз Лешка Антольчик. -- Как по кино его вырубил.