– - Айда в лес, грибов хоть косой коси в пуще! -- балагуря, толпой бесшабашной и вольной выбегали они стремительно из дверей школы.

И тот час ликующим хором в ответ:

– - Такою погодкой, ура!... Айда, поехали!

– - Тогда час на сборы. Возле моста.

...Бабье лето, ленивая важно роскошная пани. Светлый безоблачный, словно шелковый денек. Ровная мощеная улочка выводит торжественно прямо на мостик, мостик-ветеран через Неман, потемневший от времени, наплывной, бревенчатый. Милуясь словно в прощании, ласково тешат его деликатные лучики едва заметного сентябрьского солнышка, шаловливые вздохи по-весеннему легкокрылых ветров. Белесая вальяжная синь равнодушно взирает на разомлевшие в тоскливом раздумье, пожелтелые дали. Уезженный колейчатый проселок извилистой лентой живо стремится к самой окраине леса.

Добирались до леса тоже всегда живо, весело, чередуя бодрый шаг со скорым подбегом. И сразу напрямик через травянистый ольховый кустарник на свою любимую грибную полянку, что приютилась издавна возле заросшего сухим бархатистым камышом небольшого лесного озера.

– - Слишком толстых не волочь, давайте скоренько! -- в азарте командовал Игнат.

Ну и как же теперь без костра?

Как же теперь без душистой, парной, круто посоленной "бульбы"?.. Без горячего сочного сала, запеченного на открытом огне до аппетитных безумно, черноватых, хрустящих пригар?

А затем волшебство и поэзия, неповторимые к ряду шедевры неутомимого лесного живописца. И запах иглистый стройных сосен и лапчатых елей; терпкий, прошлогоднего листья -- осинников и дубрав. И соревнование азартное, крикливое.

Только вот как? Как соревноваться вот с ним, с этим Славиком? Разве что всей компанией.

Это было что-то невообразимое. Неспеша, Игнат похаживал по краям просторной хвойной полянки, вглядывался, посматривал по сторонам, нагибался низко под колючие разлапистые еловые ветви. А немножко поодаль на самой середине той же полянки, казалось, кто-то просто ползал без всякого ладу, едва заметный в густой суховатой траве. Шуршал, копошился и шарил... а! -- из-под его острого тонкого ножичка словно сами по себе выскакивали споро упругие крепкие молоденькие боровички.

Вокруг кричали, хвастались добычей, вели счет. Малько Славик до поры до времени не обращал на этот ребячий сумбур никакого внимания. Только ближе к вечеру он обязательно снова присоединялся ко всей компании, будто внезапно выныривал откуда-то. Широко улыбаясь, выставлял напоказ свое огромное плетеное лукошко со старательно выложенным отборнейшими экземплярами, бугорчатым душистым верхом:

– - Советский Союз! -- восклицал тот час звучно, торжественно, словно утверждая тем самым свое неизменное превосходство. -- Как, мальцы, считать будем?

... Домой возвращались притихшие, в синеватых прохладных туманных сумерках. Возвращались с пахучим грибным ароматом в увесистых тяжко, плетеных кошах, переступая неспешно, бросая негромко слова. И с ясным желанием, на всех откровенно единым:

– - Эх, чтоб и назавтра погодка!

Г ЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ

А у нас вчера в школе мальчики мальчика головой обмакнули..."

ИЗ СЛУЧАЙНОГО РАЗГОВОРА МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ

1

Коронация

По натуре своей Игнат скорее "сова", чем "жаворонок", он всегда обожал поваляться в кровати всласть, под завязочку. Но в их малочисленной почти сельской школе была только одна утренняя смена, и вставать каждый раз приходилось очень рано. Потому первых два-три урока он был как "заторможенный", словно еще не до конца проснувшись. Зато после возникали сразу, нарастали стремительно бодрость, энергия, и точно также с какой-то неулержимой жеребячьей силой влекло позабавиться.

В особенности, когда учитель на уроке был нестрогий. Англичанка "Танечка", например, миниатюрная, круглолицая, тоненькая, с виду совсем как девчушка, или трудовик, лысоватый усмешливый говорунок "Лыска". А всего наиприкольней, когда новая учительница "Биологиня".

Именно тогда многие одноклассники, добрые друзья, приятели и надежные соратники в час конфликтов между классами превращались внезапно в безнадежных "пацанчиков". И вот теперь их незавидная роль заключалась в том, чтобы стать объектом насмешливых забав со стороны изнемогающего от скуки диктатора и его верных гвардейцев.