Подойдя къ нимъ, я сказалъ громко по-испански: «господа кто вы?» Они мн ничего не отвчали и, казалось, хотли бжать отъ страха.

— Господа, продолжалъ я по-англійски, не бойтесь меня: можетъ быть, вы найдете во мн самаго лучшаго друга вашего.

— Это существо должно быть сослано съ неба, потому что наши несчастія выше всякой помощи человческой, сказалъ одинъ изъ нихъ.

— Всякая помощь посылается свыше, отвчалъ я; желаете ли вы, чтобы я помогъ вамъ освободиться?

Одинъ изъ плнныхъ со страхомъ и со слезами на глазахъ сдросилъ: «съ кмъ мы говоримъ — съ человкомъ или духомъ?»

— Успокойтесь, господа, отвчалъ я, духъ предсталъ бы предъ вами не въ такой плохой одежд, какъ моя, и съ другими бы оружіемъ. Я точно такой же человкъ какъ и вы, и даже одной націи съ вами и готовъ къ вашимъ услугамъ. Прошу васъ, разскажите мн ваши приключенія.

— Повсть наша долга, а враги наши близко, отвчалъ одинъ изъ нихъ. Только могу сказать вамъ, что я капитанъ того корабля, который противъ этого острова стоитъ на якор, матросы взбунтовались противъ меня и сначала хотли умертвить меня, а потомъ передумали и ршили оставить меня на этомъ пустомъ остров съ этими двумя людьми, изъ которыхъ одинъ мой штурманъ, а другой пассажиръ.

— «Гд-же теперь эти бунтовщики?» спросилъ я. «Они вонъ тамъ, отдыхаютъ», отвчалъ онъ, указывая мн пальцемъ на густую рощу. Я спросилъ, есть ли у нихъ какое нибудь огнестрльное оружіе и узналъ, что у нихъ только и есть два ружья, изъ которыхъ одно находится въ шлюпк. «Теперь предоставьте мн дйствовать, сказалъ я капитану, враги ваши спятъ и ихъ легко можно умертвить всхъ». Но онъ мн замтилъ, что изъ числа ихъ только два негодяя, отъ которыхъ ничего нельзя ожидать хорошаго, и что прочіе, увлеченные или принужденные ими, легко могутъ раскаяться и обратиться къ повиновенію. «Я издали не могу вамъ показать этихъ злодевъ», прибавилъ онъ, «впрочемъ я готовъ во всемъ слдовать вашимъ приказаніямъ».

— Ну, хорошо, сказалъ я, пойдемте въ лсъ, чтобъ они не услыхали и не примтили насъ, когда проснутся. — Тамъ посовтуемся, что намъ длать.

Когда мы вошли въ лсъ, я сказалъ капитану: «Милостивый государь, я ршусь на все для вашего спасенія, но только съ двумя слдующими условіями. Во-первыхъ, чтобы господинъ капитанъ во время пребыванія своего на остров не присвоивалъ бы себ никакой власти, былъ бы во всемъ послушенъ и строго бы исполнялъ мои приказанія. Во вторыхъ; если намъ удастся овладть кораблемъ, то капитанъ обязанъ отвезти меня и моего слугу Пятницу въ Англію, не полагая съ насъ ничего за провозъ».

Капитанъ и оба его товарища съ радостію приняли эти условія и клялись слдовать за мною повсюду и во всемъ повиноваться мн, если даже имъ не удастся опять завладть кораблемъ. Посл сего я далъ имъ всмъ троимъ по ружью, пороху и пуль, и совтовалъ напасть на сонныхъ, но пощадить жизнь тхъ, которые были увлечены бунтовщиками и по невол возстали противъ своего капитана. Капитанъ съ свойственною ему кротостью сказалъ мн: «Я вообще не люблю кровопролитія и отвращаюсь отъ него; но двухъ главныхъ зачинщиковъ нельзя оставить въ живыхъ, потому что они неисправимы и при первомъ удобномъ случа опять возстанутъ противъ меня, а это обстоятельство грозитъ мн непремнною смертію».

Во время этихъ совщаній двое изъ бунтовщиковъ встали и пошли прочь отъ своихъ товарищей. На вопросъ мой, не это ли главные бунтовщики? Капитанъ отвчалъ, что — нтъ. «Ну хорошо, сказалъ я, оставимъ ихъ въ поко. Кажется, само Провидніе разбудило ихъ. Что же касается до прочихъ, то если вы не овладете ими, виноваты будете въ томъ сами».

Тогда капитанъ, держа на готов свое ружье, пошелъ съ двумя товарищами его къ спавшимъ бунтовщикамъ. При ихъ приближеніи, одинъ бунтовщикъ проснулся и началъ криками будить прочихъ; но въ это время штурманъ и пассажиръ выстрлили изъ своихъ ружей, а капитанъ, прицлившись въ зачинщиковъ бунта, убилъ одного изъ нихъ на повалъ, а другаго ранилъ. Этотъ послдній стадъ просить помилованія. «Теперь поздно просить помилованія», вскричалъ капитанъ, и ударомъ ружейнаго приклада повалилъ злодя замертво на землю.

Оставалось еще трое бунтовщиковъ, изъ которыхъ одинъ былъ легко раненъ. Они вздумали было сопротивляться; но въ это время я съ Пятницею подошелъ къ нимъ. Увидвъ насъ, такъ вооруженныхъ и въ такихъ странныхъ костюмахъ, они струсили и просили пощады, не надясь на свою силу. Капитанъ согласился на ихъ просьбы съ тмъ, чтобы они помогли ему овладть кораблемъ и хать на немъ въ Ямайку, откуда онъ шелъ. Они дали въ этомъ торжественную клятву, и дозволили безъ всякаго прекословія связать себ руки и ноги.

Я веллъ Пятииц и штурману убрать вс весла и паруса со шлюпки и спрятать ихъ. Въ то время, какъ они заняты были этой работой, трое матросовъ, находившіеся отъ насъ въ противоположной сторон лса, услышавъ выстрлы, возвратились оттуда и видя, что бывшій ихъ капитанъ изъ плнника сдлался опять ихъ начальникомъ, сдались ему добровольно. Они были точно также связаны, какъ и первые. Теперь оставалось намъ завладть кораблемъ, о чемъ и разскажу я въ слдующей глав.