Пятница взявъ 4 камушка, объяснилъ мн тмъ, что вчера было привезено сюда 4 плнника, изъ которыхъ трое съдены, а онъ четвертый остался, что между этими дикими и его націей было большое сраженіе, и что съ той и другой стороны взято множество плнныхъ, которыхъ всхъ ожидала одинакая участь.

Я веллъ Пятниц собрать кости и мясо въ одну кучу, обложить сухими втвями и сжечь на огн. Когда все это было сдлано, мы возвратились домой, гд я занялся платьемъ для Пятницы, потому что онъ былъ совершенно нагой. Прежде всего надлъ я на него рубашку и панталоны парусинныя. Онъ дозволялъ мн это длать съ какою-то боязнію, потомъ надлъ на него камзолъ изъ козьей кожи и далъ ему шапку изъ заячьяго мха, фасонъ которой былъ довольно красивъ. Пятниц по непривычк было очень неловко въ этомъ плать, которое хотя и было ему очень впору, но оно его связывало какъ бы оковами. Впрочемъ онъ былъ очень радъ, что одтъ точно также какъ и я. Когда однажды онъ въ своей одежд посмотрлся въ воду, то изо всхъ силъ захохоталъ самъ на себя, и снялъ тотчасъ же свой камзолъ и шапку; но я погрозилъ ему и показалъ видъ, что не доволенъ его поступкомъ. Тогда онъ опять надлъ скинутое платье. Онъ однако скоро привыкъ къ своей одежд и находилъ, что лучше быть въ ней, нежели ходить голымъ.

Посл сего надобно было подумать о томъ, гд помстить моего новаго слугу. Спать съ нимъ вмст я еще опасался, потому что онъ могъ сдлаться неблагодарнымъ ко мн и посягнуть на мою жизнь. Я ничего лучше не могъ придумать, какъ поставить ему шалашъ между моею крпостью и гротомъ. Я взялъ вс необходимыя предосторожности, чтобы онъ не могъ проникнуть въ мое жилище безь моего позволенія, и сверхъ того каждую ночь уносилъ въ свой замокъ вс ружья и пистолеты. Какъ они заряжаются, я не показывалъ ему и старался скрывать отъ него это. Впрочемъ эти предосторожности оказались излишними, потому что Пятница всегда былъ моимъ врнымъ и неизмннымъ слугою и другомъ.

Я былъ въ восхищеніи отъ своего новаго сотоварища, всячески старался образовать его, началъ учить его говорить по-англійски, и онъ оказался самыхъ лучшимъ ученикомъ въ свт. Я разговаривалъ съ нимъ безпрестанно при всхъ моихъ занятіяхъ, во время доенія козъ, паханія земли и за столомъ. Пятница со вниманіемъ слушалъ мои уроки; но только затруднялся въ произношеніи словъ.

Недлю спустя посл того, какъ я сталъ жить вмст съ Пятницею, я захотлъ возбудить въ немъ отвращеніе къ его каннибальской пищ, приготовивъ для него кушанье изъ мяса дикихъ козъ. На слдующій день я повелъ его въ тотъ мой табунъ, который былъ окруженъ почти со всхъ сторонъ густымъ лсомъ. Пришедши туда, я увидлъ одну козу, лежавшую въ тни подъ деревомъ съ двумя козлятами. Я подозвалъ къ себ Пятницу, сдлалъ ему знакъ, чтобъ онъ стоялъ смирно, не двигаясь; и въ это мгновеніе, выстрлилъ и убилъ козленка. Бдный дикій, который уже зналъ изъ опыта, какъ издали былъ убитъ изъ ружья одинъ изъ его непріятелей, снова приведенъ былъ въ сильный страхъ и дрожалъ какъ листъ. Не обращая глазъ въ ту сторону, гд находился козленокъ, чтобы посмотрть, убитъ онъ или нтъ, Пятница заботился только о себ самомъ. Лишь только раздался выстрлъ, онъ поспшно раскрылъ свой камзолъ и внимательно разсматривалъ, нтъ ли у него на груди раны. Воображая, что я ршился избавиться отъ него, онъ бросился ко мн въ ноги и, обнимая колна мои, долго говорилъ мн.что-то, но я ничего не понялъ, а только догадывался, что онъ просилъ у меня не отнимать у него жизнь.

Чтобы вывести бдняка изъ заблужденія, я взялъ его за руку и, улыбаясь, поднялъ его потомъ, указывая на козлеяка, сдлалъ ему знакъ, чтобъ онъ шелъ туда и принесъ это ко мн. Въ то время, когда Пятница занимался разсматриваніемъ, какъ это животное было убито, я снова усплъ зарядить свое ружье. Когда Пятница пришелъ съ козленкомъ, я, показывая ему на ружье, потомъ на сидвшую за дерев птицу и на землю, прицлился и выстрлилъ. Мой дикій опять пришелъ въ страхъ, и не видавъ, какъ я заряжалъ ружье, считалъ его за неисчерпаемый источникъ огня и смерти. Посл этого въ продолженіи долгаго времени онъ всегда подходилъ къ ружью съ глубочайшимъ почтеніемъ, боялся дотронуться до него и часто разговаривалъ съ нимъ какъ съ живымъ существомъ. Впослдствіи, когда Пятница научился говорить по-англійски, я узналъ отъ него, что онъ упрашивалъ ружье не убивать его.

Когда Пятница ходилъ за убитой птицей, я зарядилъ опять свое ружье, но, не желая боле пугать дикаго, отправился посл сего съ нимъ и добычей въ свое жилище.

Вечеромъ этого же дня я приготовилъ изъ козленка супъ и угостилъ имъ Пятницу. Видя, какъ я лъ, онъ подражалъ мн и знаками показывалъ, что ему очень нравится это кушанье. Ему кавалось страннымъ, что я дъ говядину съ солью. Чтобы объяснить мн, что соль ему не нравится, онъ положлъ ея нсколько въ ротъ, потомъ тотчасъ же выплюнулъ и сдлалъ гримасу. Я сдлалъ напротивъ, положилъ кусокъ мяса безъ соли себ въ ротъ, и тотчась же выбросилъ его вонъ. Впрочемъ, онъ впослдствіи привыкъ къ употребленію соли, и ничего безъ нея не дъ.

На слдующій день я угощалъ Пятницу жаренымъ мясомъ козленка, которое я приготовлялъ на вертел. Оно такъ понравилось ему, что онъ показывалъ мн знаками, что никогда не будетъ сть человческаго мяса, которое ему чрезвычайно опротивло.

Однажды я молотилъ хлбъ по своему (т. е. вынималъ зерна руками) и провивалъ его; Пятница помогалъ мн и длалъ то же самое, что и я. Онъ научился также мсить хлбы, печь ихъ и длать пироги, однимъ словомъ, чрезъ нсколько времени онъ служилъ и помогалъ мн во всхъ моихъ занятіяхъ.

Теперь насъ было двое, а потому и сять хлба нужно было боле. Я съ Пятницею вспахалъ пространство земли, гораздо большее противъ прежняго, засвалъ его рожью и рисомъ и обнесъ другимъ тыномъ. Мой дикій помогалъ въ этихъ длахъ не только съ прилежаніемъ и ловкостію, но и видимымъ удовольствіемъ, потому что зналъ, что все это длается частію и для него. Пятница сталъ уже порядочно говорить и понимать по-англійски, зналъ названіе всхъ предметовъ, которые находились у насъ, и всхъ тхъ мстъ, куда я посылалъ его за чмъ-нибудь.

Однажды я, желая узнать, сожалетъ ли онъ о своей родин, спросилъ у него, какъ онъ попался въ плнъ. Онъ отвчалъ, что его отечество сильно, воинственно и побдоносно; но что они, будучи въ маломъ числ, напали на многочисленную толпу непріятелей и были взяты въ плнъ. «Мои соотечественники», прибавилъ онъ, «тоже дятъ своихъ военноплнныхъ, и я самъ былъ однажды на этомъ остров и участвовалъ въ пиршеств».

— Жалко ли теб своихъ земляковъ? спросилъ я.

— Нтъ, отвчалъ Пятница, я не жалю ихъ, а жалко мн только отца моего, старика, которому теперь плохо безъ меня.